— Разве мы знакомы?
— Нет.
— Как же вы осмелились ко мне обратиться?
— Разве мы знакомы?
— Нет.
— Как же вы осмелились ко мне обратиться?
— Мы все сдохнем рано или поздно, верно, адвокат?
— Разумеется. Однако, лучше поздно, чем рано.
— Где же ваш муж?
— Вон он идет.
— Который?
— Вон тот высокий, в светлом пиджаке. Красивый мужчина, правда?
— Похож на артишок.
— А как Вас зовут?
— Мое имя вам расскажет ветер в степи или ночное небо, прошитое звездопадом.
— Ты поняла, Кира, не знакомься с ним, он сам не помнит как его зовут.
Превосходный человек! Он и не представляет себе, какую теплоту я почувствовал в сердце, увидав, что его черные глаза так недоверчиво ушли в брови, когда я подъехал на коне, и что он с настороженной решимостью еще глубже засунул пальцы за жилет, когда я назвал свое имя.
— Да, — говорю. — В цивилизованных мирах маленькие мальчики дергают девочек, которые им нравятся, за волосы и забрасывают им в сумки дохлых мышей. Не говоря уже о подножках. Так они выражают свою любовь. Это повадки, заимствованные у первобытных предков. Тогда ведь все было просто. Выбрал, полюбовался, приложил костью мамонта по макушке — свадьба, считай, состоялась. Более поздним поколениям было интереснее заглянуть под длинные юбки своих сверстниц, но те тоже были не дуры и носили снизу кружевные панталоны. К тому же вид плачущей девочки, забрызганной грязью, так трогателен и вызывает такую бурю чувств в душе влюбленного! Они так хороши в слезах!