Это не штаты, где всё решают адвокаты.
Славянская душа в самом центре России.
Москва, спасибо, что научила быть сильным.
Это не штаты, где всё решают адвокаты.
Славянская душа в самом центре России.
Москва, спасибо, что научила быть сильным.
Наша сила подстраивает мир под себя ежедневно.
Если мы еще живы, значит курс у нас верный.
И не важно, что там за окном и какая там серия.
В своей полемике против христианства Ницше поразительно «мелко плавает», и его претензия на значение '»антихриста» была бы в высокой степени комична, если бы не кончилась такою трагедией. Культ натуральной силы и красоты не есть прямая противоположность христианства, и упраздняется он не этою религией, а сам собою, своею очевидною несостоятельностью. Христианство вовсе не отрицает силы и красоты, оно только не согласно успокоиться на силе умирающего больного и на красоте разлагающегося трупа. Вражды или презрения к силе, величию и красоте, как таким, христианство никогда не внушало, и все христианские души, как и первая из них, радовались только тому, что им открылся бесконечный источник всего истинно сильного и прекрасного, спасающий их от рабства мнимой силе и мнимому величию немощных и безобразных стихий мира.
Что за имена у нас бились в височной доле, почему мы их вслух не произносили?
Сколько мы изучили боли, так ничего не узнав о силе?
О! Как пуста, о! как мертва
Первопрестольная Москва!
Ее напрасно украшают,
Ее напрасно наряжают...
Огромных зданий стройный вид,
Фонтаны, выдумка Востока,
Везде чугун, везде гранит,
Сады, мосты, объем широкий
Несметных улиц, — все блестит
Изящной роскошью, все ново,
Все жизни ждёт, для ней готово...
Но жизни нет!... Она мертва,
Первопрестольная Москва!
С домов боярских герб старинный
Пропал, исчез... и с каждым днём
Расчётливым покупщиком
В слепом неведенье, невинно
Стираются следы веков.
Перси — самый могущественный полубог из всех, которых я когда-либо встречал. Без обид, ребята, это правда. Если кто и сможет выжить, то это он, особенно вместе с Аннабет. Они найдут дорогу через Тартар.
Я всегда была такой сильной. Может, именно сила и мешала мне быть по-настоящему любимой?