— Бывают в жизни артиста минуты, когда он стремительно спешит к своей цели, как из лука стрела. Остановить его — напрасный труд!
— Когда же эти минуты бывают?
— Когда загремят ножами и вилками и скажут: закуска готова.
— Бывают в жизни артиста минуты, когда он стремительно спешит к своей цели, как из лука стрела. Остановить его — напрасный труд!
— Когда же эти минуты бывают?
— Когда загремят ножами и вилками и скажут: закуска готова.
— Женщина, когда рассердится, так воображает, что может наговорить ужасно много горьких истин. Начнет торжественно; «Во-первых», да в пяти словах все и выскажет; дальше содержания-то и не хватает. «Во-вторых», «во-вторых», а сказать-то нечего.
— Ах, какой противный!
— Но и тут они не теряются. Когда у них ни слов, ни соображения не хватает, так они браниться начинают. А во-вторых, скажут: «Ты дурак, невежа». Так, что ли?
— Так точно. А во-вторых, ты невежа!
Артистки они какие: красивые и тонкие. Ты же у меня 48 размер носишь, а голос — как у трубы Иерихонской.
Я знаю, даже кораблям
Необходима пристань.
Но не таким, как мы! Не нам,
Бродягам и артистам!
Конному всаднику. С лошадью следует обращаться как с женой: надо делать вид, что ты ей доверяешь.
Он утверждал, что стоит за всем, что идет не так в этом мире. А пока он был в психушке... это я была сумасшедшей.
В раннем пробуждении, особенно после того, как поздно лёг спать, есть определённая прелесть. Есть это офигенное чувство, что вроде только что глаза закрыл — опа, а уже вставать. После такого пробуждения ты ощущаешь себя Буратино — глазами хлопаешь, двигаешься рывками, в голове ветер свистит, виски деревянные и мысли коротенькие-коротенькие.
Развод!
Прощай, вялый секс раз в год!
Развод!
Никаких больше трезвых суббот!
Ты называла меня: «Жалкий, никчемный урод!»
Теперь наслаждайся свободой, ведь скоро развод.