Едет человек. Он путешествует быстро. У него есть цель. Он прибывает из-за моря. Он путешествует вместе с другими. Это противник. Он несёт насилие и разрушение.
— Чёрная дама на красного короля, мисс?..
— Солитер.
— Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд.
— Я знаю, кто вы, чем занимаетесь, и зачем приехали. Вы совершили ошибку. Вы потерпите неудачу.
— Весьма огульное утверждение, учитывая, что мы незнакомы.
— Карты говорят мне об этом.
— Ты знаешь, куда едешь, чувак?
— Думаю, в центр города.
— В центр?
— Мы едем в Гарлем, чувак.
— Просто держись на хвосте вон того ящика, и получишь ещё 20 долларов.
— Чувак, за 20 баксов я бы тебя отвёз в логово Ку-Клукс-Клана.
— Спасибо за всё, Феликс. Увидимся завтра вечером в клубе «21».
— Я всё ещё не понимаю, почему ты хочешь путешествовать таким способом? Какого чёрта можно делать в поезде целых 16 часов?
— Попрощайся с Феликсом, дорогая.
— Доброе утро, 007.
— Доброе... доброе утро. Бессонница, сэр?
— Инструкции. У вас немного времени. Я объясню, пока вы собираетесь.
— Собираться, сэр?
— Три наших агента были убиты за последние 24 часа. Доуз в Нью-Йорке, Хэмилтон в Новом Орлеане, и Бэйнс на Карибах.
— Бэйнс. Мне нравился Бэйнс. У нас с ним был один сапожник. Кофе, сэр? Я так понял, эти убийства связаны?
— Именно это вам предстоит узнать. Бэйнс работал на островке в Карибском бассейне, под названием Сан-Моник. Доуз был в Нью-Йорке, следил за его премьер-министром, неким доктором Кананга. Хэмилтон был командирован к американцам в Новый Орлеан.
— Подумать только, ведь вы совсем не похожи на разведчика...
— А сколько бы я проработал, будь я «похож»?
Я видел ее через неделю на следствии: абсолютно осмысленный, холодный взгляд, поджатые губы, гордая осанка, во всем облике — презрение и ненависть. Она категорически отказалась отвечать на вопросы, молчала до самого конца, однако, уличенная показаниями радиста и вещественными доказательствами, была осуждена и расстреляна.
Женщина, помешавшаяся после гибели на фронте двух сыновей, — это была отличная оригинальная маска с использованием и эксплуатацией великого, присущего всем нормальным людям чувства — любви к матери. «Ивашева» действовала на узловых станциях в наших оперативных тылах ровно четыре недели. Страшно даже подумать, сколькими жизнями заплатила армия за этот месяц ее шпионской деятельности...
— А, мой друг, входите, входите. Рад видеть, добро пожаловать в Стамбул.
— Спасибо, что послали за мной машину, хотя для вас это вышло обременительно.
— Вы теперь на Балканах, мистер Бонд. Здесь с русскими ведут себя по-иному. Что касается рутины, мы не скрываем друг от друга ничего.
— Я понял это по вашему шоферу. Между прочим, весьма умный парень.
— Еще бы. Он ведь мой сын. Кофе?
— Не очень крепкий, с сахаром.
— Два кофе с сахаром. Это тоже мой сын. Все мои основные работники — сыновья. Кровь — лучшая защита в таком деле.
Алло, Феликс. Как поживаешь? Если не будет пробок, буду у тебя через полчаса. И ты пригласишь меня на обед в лучший ресторан Нью-Йорка.
Даже если вы не делаете ничего плохого, вы оказываетесь под наблюдением и вас записывают. Это позволяет добраться до точки, где вы и не должны сделать ничего плохого, вы просто в конечном итоге попадаете под подозрение от кого-то, даже по ложному обвинению, а затем они могут использовать эту систему, чтобы вернуться назад во времени и тщательно изучить любое решение, которое вы когда-либо делали, каждого друга, с которым вы когда-то что-то обсуждали, и обвинить вас в этом или просто взять под подозрением вашу невинную жизнь.
Приятно видеть, как великий Джеймс Бонд осознает, каким образом его одурачили. Мы соратники, мистер Бонд. Мы выпытали ваш код у одного из агентов в Токио до того, как он умер. Я постоянно следил за вами. Я вас даже охранял. Спас вам жизнь в цыганском таборе. Мы сохраняли вам жизнь, до тех пор пока вы не раздобудете нам «Лектор».
Cлайд с цитатой