Я считаю, любовь не в том, чтобы менять или спасать кого-то, а в том, чтобы найти человека, который уже тебе идеально подходит.
— Фокус в том, что вес надо распределить равномерно.
— Я думала, фокус в том, чтобы избегать драк.
Я считаю, любовь не в том, чтобы менять или спасать кого-то, а в том, чтобы найти человека, который уже тебе идеально подходит.
— Фокус в том, что вес надо распределить равномерно.
— Я думала, фокус в том, чтобы избегать драк.
— Хватит с меня шрамов. Кстати, от миномёта?
— Да, провинция Пактика, Афганистан. Ты догадливая.
— Разбираюсь в ранах. Граната, Алжир.
— Меня гранатой не задевало.
— Столько шрамов и ни одной гранаты?!
— Стрела... нож... нож... куча пуль, но гранат не было.
— А у меня, кстати, новая пуля, девять миллиметров вот тут.
— У меня больше мечи и копья.
— У меня есть шрам. Он прямо во рту, мне удалили зубы мудрости еще в шестнадцать. Три шва, зубы росли просто ужасно.
— Хелена Бартинелли, дочь босса мафии, Франка Бартинелли.
— Или, как зову ее я, бешеная бывшая Оливера, помешанная на месте отцу.
— Бывшая?
— Это все, что ты услышала?
Ты ведёшь войну, Квин. Но понятия не имеешь, что война делает с тобой, как она соскребает частицы твоей души. И кто-то должен тебе напоминать, что ты — это ты, а не то, чем ты становишься.
Ты одинок куда больше, чем можешь признать, поэтому ты считаешь, что изменишь эту девушку. Тебе просто нужно так считать. Ты как наркоман, уверенный, что справится с зависимостью, если поможет другому наркоману. Оливер, это опасно. Не разбирать, кто хороший, кто плохой – верный способ погибнуть.
Когда любишь кого-то, как я любила его — всем сердцем, — то просто не можешь забыть эти чувства, когда их у тебя забирают. По-прежнему все ощущаешь и, если это уже не любовь, то она превращается в ненависть.
Оливер: Знаешь, чего мне не хватает в новом логове?
Джон: Два ящика с бутылкой русской водки?
Мне кажется, что иногда ты так беспокоишься за тех, кого любишь, что забываешь, что есть те, кто любят тебя.