— На моей родине в Ирландии, принято на новоселье делать подарок на счастье. Но не хозяину дома, а его жене или дочери. Позвольте мне ввести этот старый ирландский обычай в Техасе.
— Я принимаю ваш подарок, мистер Джеральд. Вам не нравится этот обычай, господа? А мне нравится.
— Не так уж я болен, чтобы меня навещали призраки.
— Мистер Джеральд! Сможете ли вы простить меня? Будь проклята моя записка!
— Не проклинайте свою записку. Вы просто просили мня приехать. Я даже не воспринял этого всерьёз.
— Ах, вот как? Так почему же вы не повернули коня?
— Я думал: «А вдруг ты ошибаешься?.. Вдруг ты действительно нужен».
— Вы тоже её спасли от диких лошадей?
— Мне всего лишь довелось отбить её у пьяных бандитов. Смерть ей не угрожала, но я подоспел вовремя.
— Вы всегда успеваете вовремя?
— Должен же быть кто-нибудь рядом, когда человек в беде.
— О, я бы полжизни отдала, чтобы оказаться во власти бандитов.
— Мисс Пойндекстер! Помните тот проклятый каньон? У нас его называют «Каньон смерти» — в нём истребили целое племя индейцев. Так вот, он жалкая канава по сравнению с той пропастью, которая разделяет дочь миллионера и нищего мустангера. И даже на вашей крапчатой не перелететь через эту пропасть.
— Ну а если я в беде и позову, не придёте?
— Был бы счастлив, если бы этого не случилось.
— 300 долларов.
— 500 долларов.
— Лошадь не продаётся.
— 500 долларов, мустангер.
— Лошадь не продаётся, сэр.
Веками сад красоты бережет
Дракон добродетели — грозный дракон.
Но часто бывает, что сторож заснет,
И сад оставляет в опасности он.
— Луиза, дорогая! Прерия не место для прогулок.
— Разве я когда-нибудь просила у тебя совета?
— Индейцы, Луиза!
— Луна умчит меня.
— Мерзавец Эль-Койот.
— Я очарую его.
— Тебе нравится издеваться надо мной?
— Да.
— Там высокий тополь. Возьмите от его верхушки — она немного искривлена — чуть левее.
— Слушайте! Мы джентльмены, а не следопыты.
— Да здравствует Америка для американцев! Да сгинут всякие пришельцы... Особенно проклятые ирландцы.
— Я ирландец.
— Ирландец? А я, гладя на пышный костюм, думал, что вы — мексиканец.
— Как раз о костюме я и хотел поговорить с вами, мистер Колхаун. Вы залили мою рубаху... Позвольте мне ответить тем же и смыть крахмал с вашей.
Стою, ищу слова и смотрю на маленькие веточки в красных рукавичках, на маленькое солнышко в ее глазах. А она щебечет без остановки, она то смеется, то строго морщит нос, она стряхивает пыль, ищет вазу, шумит и живет. И дом тоже нехотя оживает, начинает дышать. Вот и сердце забилось. Мое? Я не знаю. А она не замечает этого, ставит свой букетик в воду и радуется. Просто так. Просто потому что она такая. А на принесенных ею ветках — почки. На улице февраль, а на них почки. И тогда я понимаю: в этих тоненьких веточках заключено обещание будущего. Не слабая надежда, а бесконечная уверенность в нем. И именно в этом дар этой девочки, именно это она принесла в мой дом. И я ловлю себя на том, что тоже улыбаюсь. Счастье мое… Слышу тебя, понимаю. Спасибо тебе. Просто я иногда перестаю верить, что зима закончится. А она всегда точно знает, что впереди — весна.
Не всё, что вы слышали на этом суде, правда. Часть показаний лжива, как и лживы те люди, которые их давали.
Cлайд с цитатой