У меня нет фанатов: у меня есть друзья, которые наслаждаются моей музыкой.
Я по-прежнему считаю, что музыку нельзя сочетать с компьютером. Точно так же, как нельзя сочетать друзей и работу с сексом.
У меня нет фанатов: у меня есть друзья, которые наслаждаются моей музыкой.
Я по-прежнему считаю, что музыку нельзя сочетать с компьютером. Точно так же, как нельзя сочетать друзей и работу с сексом.
Побил кулаками подушку и уткнулся в нее лицом. Внезапно его накрыл холодный озноб. Вдруг я сейчас проснусь, а их нет? — подумал Иван, но упрямо продолжал лежать лицом в шершавую душную ткань, пахнущую застарелым потом.
— Что это с ним? — спросил голос Убера.
— А он всегда такой был, — Косолапый громко зевнул. — Не обращай внимания. А вот эту слышал?
— Отличная песня.
— Вот. Ты следующую послушай... ага, вот.
Меломаны, твою мать, подумал Иван, против воли улыбаясь. Подушка почему-то стала мокрой. Пахла сыростью и уютом.
Нелегко поднять тяжесть опустившихся рук,
Особенно тогда, когда тебя предал друг,
И каждый день превращается в бешеную боль,
И это тоже война — война с самим собой.
Не надо, не грусти, достань любимую пластинку
И скажи себе тихо-тихо, что ты супер ди-джей!
От одной музыки сильнее бьется сердце, от другой ком в горле притесняет душу. А от третей хочется жить.
— Но Рамиэрль, — Примеро уже не приказывал, он просил, — Рамиэрль, нам без тебя и твоего кольца не проложить дороги к Эрасти. А Рене, он уже или погиб, или спасся. Будь благоразумен, миру грозит гибель, неужели ты пожертвуешь всеми ради одного и позволишь Тьме...
— Слушай, волшебник, — Роман говорил, как рубил клинком, — «Мир», «Конец света», «Тьма» — это пока лишь слова. А Рене Аррой — мой друг, и его жизнь для меня значит больше, чем ваши, вместе взятые. Радеть за весь свет проще, чем быть путным другом.