В наше время звонкое прозвище – больше, чем успешная карьера.
В правление экс-императора Готоба своей ученостью славился Юкинага, бывший губернатор провинции Синано. Однажды он в числе других знатоков был приглашен ко двору на диспут об юэфу. В разгар спора Юкинага забыл название двух добродетелей из «Танца семи добродетелей», за что его прозвали Молокососом Пяти Добродетелей. Это было очень обидно, и Юкинага, забросив науки, ушел от мира.
Как прекрасно рассуждать о греческих богах и полном отсутствии богов теперь, когда твое колено обвивает дамская ножка! Прекрасно искать дриад в ночных парках. Награда всегда была ощутимой… А потом – война, пиф-паф, прощай, прелестница, нас ждет осада Трои…
Ох, эти прозвища, клички! Что перед ними имена чертей и нечистых духов! Сатанаил, Вельзевул, Люцифер, Барбазон — все это звучит красиво. А вот «рогач», «рогоносец»... Да самого дьявола так не называют!
Касаться возлюбленной и лапать мамзель – вещи несопоставимые, как выдержанный коньяк и сивуха. Конечно, бывают моменты, когда и сивуха скрасит быт, но в здравом уме и твердой памяти следует предпочитать выдержанный коньяк.
Зло самое горькое, самое нестерпимое для стихотворца есть его звание и прозвище, которым он заклеймен и которое никогда от него не отпадает. Публика смотрит на него как на свою собственность; по ее мнению, он рожден для ее пользы и удовольствия. Возвратится ли он из деревни, первый встречный спрашивает его: не привезли ли вы нам чего-нибудь новенького? Задумается ли он о расстроенных своих делах, о болезни милого ему человека: тотчас пошлая улыбка сопровождает пошлое восклицание: верно, что-нибудь сочиняете! Влюбится ли он? — красавица его покупает себе альбом в Английском магазине и ждет уж элегии. Придет ли он к человеку, почти с ним незнакомому, поговорить о важном деле, тот уж кличет своего сынка и заставляет читать стихи такого-то; и мальчишка угощает стихотворца его же изуродованными стихами. А это еще цветы ремесла! Каковы же должны быть невзгоды?
— Больше не упоминай Уоттона и ему подобных.
— А если я пса Уоттоном назову?
— У тебя нет такого пса. Ты еще свинью Тором назови.
— Самое пикантное на свете – правда. Хотя и это рассуждение весьма тривиально. А тривиальному место в столе.
Любопытно: потому только, что вам случилось слегла растолстеть, чуть ли не всякий, даже совершенно незнакомый, вправе кинуть насмешливое прозвище, глумясь над вашей особой комплекцией.
— Тутси, перерыв.
— Простите, но у меня есть имя! Не милашка, не дорогуша, не Тутси, а Дороти! Как Джон — это Джон, а Том — это Том!
Cлайд с цитатой