Ax, хуже рабства угрызенья совести!
Heu conscientia animi gravis est servitus!
Ax, хуже рабства угрызенья совести!
Heu conscientia animi gravis est servitus!
Он знает, что ему пора, но упорно держится за наш мир и за меня. И, боюсь, не уйдет до тех пор, пока не решит, что его совесть чиста. Беда в том, что совесть редко успокаивается.
Может быть, совесть — источник морали. Но мораль никогда ещё не была источником того, что по совести считают добром.
Покупая правду,
Продавая ложь,
Угрызеньем совести,
Сердце не тревожь.
Помогаю бедным,
Отмываю миллиарды,
Меньше знаешь – крепче спишь,
Какой вам нужно правды?
Это следователь Джек Мозли, жетон 227.
Я так понимаю, это будет мое завещание. Оно предназначено для Дианы.
Завтра, когда все будет позади, к тебе придут люди, чтобы обсудить случившееся. Они расскажут тебе, как все было, Диана. Но это будет неправда. Поэтому, я надеюсь, что ты получишь эту запись.
Я пытался поступить по совести.
— Раны, которые мы сами себе наносим по велению совести, заключают в себе целительный бальзам.
— Да, и всё же они горят и причиняют боль.
Хватит слов, покаянного пыла:
всё остаётся как было...
Укор в душе всегдашний:
«Ты должен был быть бесстрашным!»
Судишь себя опять:
«Ты должен был не лгать!»
Совесть хлещет как бич:
«Ты в помощь должен был быть!»
И опускаются руки, ничто не мило.
Всё как было.