16 кварталов (16 Blocks)

Это следователь Джек Мозли, жетон 227.

Я так понимаю, это будет мое завещание. Оно предназначено для Дианы.

Завтра, когда все будет позади, к тебе придут люди, чтобы обсудить случившееся. Они расскажут тебе, как все было, Диана. Но это будет неправда. Поэтому, я надеюсь, что ты получишь эту запись.

Я пытался поступить по совести.

0.00

Другие цитаты по теме

Моя дорогая супруга Сара, Ной и Эбби. Если вы это читаете, то с полной уверенностью можно сказать, что я погиб во имя благой цели. Победа важнее жизни любого из нас, и я с радостью отдаю свою жизнь за отряд и семью.

Эбби. Прости, что я не сумел вернуться домой. Надежды на твоё светлое будущее дали мне силы защищать всё, что дорого сердцу. Ты всегда будешь моей милой крошкой...

Ной. Расти честным человеком. Держи данное слово. Прибегай к насилию только в крайнем случае. Теперь ты хозяин в доме.

Сара. Береги наших деток и постарайся простить меня за то, что я оставил тебя одну. Если бы я не погиб на поле боя, то умер бы рядом с тобой.

Вот и всё. Не забывайте меня.

Нет ничего страшнее, чем смесь параноидальных мыслей, глупой надежды и горькой, отчасти ироничной правды.

Не все можно оправдать Клятвой, и не все можно искупить, а ты так неколебимо уверен в своей правоте, что вот-вот перейдешь черту, за которой нет пути назад. И то, что тебя ждет за этой чертой — ужасней всего, что ты себе представлял. От того, кем ты был, кого твои друзья могли любить и уважать — ничего не останется, лучшее в тебе будет кричать от боли, а худшее — стремиться приумножать эту боль. Разорванный пополам внутри самого себя, ты станешь катиться от плохого к худшему, стремясь удавить голос своей совести вместе с той половиной тебя, что еще жива; и когда тебе это удастся — будет готов еще один новобранец для Моргота.

*перестрелка*

— Ну как ты, Джек?

— *стонет*

— Я целился в парня, если тебе от этого легче.

— Ты промазал!

Долг журналистов – нынешних, грядущих —

усовестить народ и власть имущих.

Может, можно отмолчаться,

не переча, не дерзя,

от высокого начальства,

а от совести нельзя.

Из-за меня арестовали двоих. Я мог только догадываться, что будет с ними. Было ясно, что любой немец рассказывающий мне правду считался предателем... С этого момента я вынужден был прятать любую информацию, как вор. Если Гестапо найдёт мои дневники, то там не будут указаны имена, адреса и улики ведущие к тем, с кем я разговаривал… Я не сомневался, что для меня было важным оставаться в Берлине и рассказывать правду. Нацистская Германия становилась огромным комом лжи... Кто-то должен остаться и рассказать всю правду.

У луковицы не одна пергаментная кожица. Их много. Снимешь одну — появляется новая. Если луковицу разрезать, потекут слезы. Луковица говорит правду только при чистке.

Где ложь, где правда — не пойму,

В кого же верить и чему?..

В висках стучит, душа болит...

А сердце? Нет... оно молчит...

Молчит и ждёт, как лес дождя,

Из жизни, будто уходя,

Устало замерло и ждёт...

А жизнь бежит, а жизнь течёт,

Всё меньше оставляя мне

Надежд о будущей весне,

О счастье, дышащем теплом,

Любовью, светом и добром...