Самураем себя представляю,
Благородным, красивым и сильным...
Или учителем древней борьбы,
Взмахом ноги врагов повергающим в ужас.
Но в зеркало гляну — плюну в сердцах,
И горько, навзрыд заплачу.
Самураем себя представляю,
Благородным, красивым и сильным...
Или учителем древней борьбы,
Взмахом ноги врагов повергающим в ужас.
Но в зеркало гляну — плюну в сердцах,
И горько, навзрыд заплачу.
Всегда так: выпью -
и в небо душой устремлюсь,
А тело забытое
валяется где попало...
Разве любовь есть на свете! -
горестно кто-то воскликнет.
Но я улыбнусь незаметно
и на жену свою гляну -
Вон она ходит, худая,
взглядом бессмысленным смотрит...
А ты говоришь — нет любви.
Гулянья, доказывал он, удовлетворяют глубокие и естественные потребности людей. Время от времени, утверждал бард, человеку надобно встречаться с себе подобными там, где можно посмеяться и попеть, набить пузо шашлыками и пирогами, набраться пива, послушать музыку и потискать в танце потные округлости девушек. Если б каждый человек пожелал удовлетворять эти потребности, так сказать, в розницу, доказывал Лютик, спорадически и неорганизованно, возник бы неописуемый хаос. Поэтому придумали праздники и гулянья.
Россия — это континент, который притворяется страной, Россия — это цивилизация, которая притворяется нацией.
— Да, я тоже не помню хорошего в детстве.
— А я-то думал ты в Кембридже родился и вырос.
— Восточный Бруклин, Нью-Йорк.
— Да ну!? Правда?
— Ага.
— Ты что, вообще не выходил из дома?
— Не часто. Зато я смог выбраться из квартала живым.
— Вы не любите жить у воды?
— Нет если она воняет, и нет средств, чтобы плыть по ней.
... нельзя не замечать опасности, таящейся в стремлении к бесконечному совершенству. Ведь очевидно, что бесконечное совершенство должно во всем опираться само на себя. А потому все, стремящееся к подобному совершенству, стремится навстречу собственной смерти.