Центр настаивал на неукоснительном соблюдении мер конспирации. Важнейшая из таких мер — регулярно светиться в узком и насквозь порочном кругу берлинского гламура. Шуренберг не любил корпоративные тусовки. Но сачковать нельзя. И он был вынужден жечь...
— Что ты скажешь, если сегодня и приглашу тебя на «пати»?
— Скажу «отлично», если, конечно, ты приглашаешь только меня, а не бутылку виски вместе со мной.
Они и не подозревали, что обладают мощным оружием, способным пронзить сердце Акбара. Имя оружия — Джодха. Она была прекрасной как поэма принцессой Амера. Одни назвали её Кхарко Бай, другие — Хиркумвар, но в нашей истории, будем называть её Джодхой.
С одной стороны — были бессердечность и власть, с другой — сияние доброты и любви.
... Кроме того, если здесь головоломка, то скорее всего, она тут поставлена затем, чтобы никто не добрался до чего-то ценного.
Наша память — это не ларец из слоновой кости в пропитанном пылью музее. Это существо, которое живет, пожирает и переваривает. Оно пожирает и себя, как легендарный сфинкс, чтобы мы могли жить, чтобы оно не разрушало нас самих.
Сегодня 28 сентября 1997 года, 11 часов утра. В парке аттракционов, рядом с Карпатским горным хребтом, машина, производящая тянучку, производит тянучку. В тот же миг Феликс Лербье, сидя в сквере, обнаруживает, что число нервных соединений в человеческом мозгу превышает число атомов во вселенной. В это время у подножья собора Сакре-Кёр монахини отрабатывают удар по мячу. Температура 24 градуса Цельсия, влажность 70%, и атмосферное давление 999 гектопаскалей.
... Что пустая, мрачная одержимость — это знамение нашего времени. Люди в истерии и страхе следуют любым призывам, независимо от того, кто и с какой стороны начинает их выкрикивать, лишь бы только при этом крикун обещал человеческой массе принять на себя тяжёлое бремя мысли и ответственности. Масса боится и не хочет этого бремени. Но можно поручиться, что ей не избежать ни того, ни другого.
В его присутствии раскалялся воздух. Дожди хлестали сильнее. Часы замедляли ход. Звуки становились громче.
— Оооооо, надо было брать больше, — Эшли пожала плечами.
Лиара прислонившаяся к стене Нормандии хихикнула, а Тали качала головой.
— Нужно, ик, обязательно будет, ик, все повторить, — Сержант Альянса гордо улыбалась за свою маленькую шалость.
— Цитадель, Логово Коры, давайте сходим туда как-нибудь? — предложила рыжеволосая девушка, допивая бутылку ринкола.
— Логово Коры, кила, — Тали подняла руки, — это ужасное место.
— Зато там дешевая и сердитая выпивка, — Элис допила до дна.
Каждое судно, покидавшее Европу в эти месяцы 1942 года, было ковчегом. Америка высилась Араратом, а потоп нарастал с каждым днём. Он давно уже затопил Германию и Австрию, глубоко на дне лежали Прага и Польша; потонули Амстердам, Брюссель, Копенгаген, Осло и Париж; в зловонных потоках задыхались города Италии; нельзя было спастись уже и в Испании.
Cлайд с цитатой