— «Ты научил меня любить, теперь же учишь забывать о счастье!» Я попрошу наших девочек спеть мне эту грустную песню и буду оплакивать вместе с тобой нашу любовь.
— Я не хочу ничего оплакивать.
— А я не хочу забывать.
— «Ты научил меня любить, теперь же учишь забывать о счастье!» Я попрошу наших девочек спеть мне эту грустную песню и буду оплакивать вместе с тобой нашу любовь.
— Я не хочу ничего оплакивать.
— А я не хочу забывать.
Давай расстанемся, заменим все маршруты.
И указатели перевернем вверх дном.
В случайное такси, субботним утром.
Все наши разговоры запихнем.
Давай останемся мы лучшими врагами.
Да наплевать, как мы искусно врем,
Как письма, молча прячем за шкафами
И спьяну их от туда достаем...
Давай заселим, к нам в квартиры незнакомцев.
Чтоб пустоту на время погасить.
Заводим экзотических питомцев.
Пытаясь догадаться, как нам жить...
Давай признаемся пощечиной, по левой!
Чуть только поцелованной щеке.
Тебе не все равно...
И уж, наверно, точно...
Стремительно небезразлично мне...
Мне бы хотелось расстаться со страхом, с постоянными муками совести, которые я все время испытываю рядом с Джеком. Наверное, я бы хотела быть с ним, но без этих ощущений. Такое, конечно, невозможно, я понимаю. Когда я думаю о том, чтобы его оставить, мне представляется, что я оставляю того человека, каким я хотела его видеть, каким я его себе воображала. Он таким и бывает время от времени. А когда я себе представляю, что останусь с ним на всю жизнь, мне сразу рисуется подонок, каким он бывает очень часто. Эти два образа нелегко соединить. Я так и не понимаю до конца, какой он на самом деле... какая я сама... какого человека я собираюсь оставить.
— Тебе разве не страшно оставаться снова одной?
— Гораздо страшнее оставаться cнова не с тем.
Не хочу его терять, несмотря на все его требования, потребность всё контролировать, пугающие наклонности. Я никогда не чувствовала себя такой живой, как сейчас.
Моя любовь всё делается страстнее и себялюбивее, а его всё гаснет и гаснет, и вот отчего мы расходимся, – продолжала она думать. – И помочь этому нельзя. У меня всё в нём одном, и я требую, чтоб он весь больше и больше отдавался мне. А он всё больше и больше хочет уйти от меня. Мы именно шли навстречу до связи, а потом неудержимо расходимся в разные стороны. И изменить этого нельзя.
— Как ужасно! Вы прожили вместе так долго… Мне правда очень жаль… Надеюсь… ты найдешь кого-то… Прости, я неудачно выразился, просто мне так жаль…
— Ты очень удачно выразился, мой мальчик. Найти кого-то… о, да… это совсем не просто. А найти взаимную любовь еще сложнее.
Чистокровный арабский скакун снаружи, оказался, при ближайшем рассмотрении, обыкновенным трудолюбивым осликом, которому хотелось немного покушать, немного поспать и порезвиться в своем загончике, а не мчаться галопом за вороной кобылицей по бескрайним полям жизни. Я продержалась десять месяцев, а потом собрала его вещи.