— ... Джада интересовалась насчёт новой Карузи...
— Да, Джек давно должен был её утвердить.
— Да, но он частенько забивал на работу. Ты не заметила?
— Да. Он называл это творческим темпераментом.
— ... Джада интересовалась насчёт новой Карузи...
— Да, Джек давно должен был её утвердить.
— Да, но он частенько забивал на работу. Ты не заметила?
— Да. Он называл это творческим темпераментом.
Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза. Я чувствую себя двухлетним ребенком, если закрою глаза, то, как будто меня здесь и нет.
— Тебе обязательно причинять кому-нибудь боль?
— Да.
— Почему?
— Тут все взаимосвязано, Анастейша. Я это делаю, и все. Вижу, ты нервничаешь. Давай обсудим виды боли.
Он показывает мне перечень. Мое подсознание с криками убегает и прячется за диваном.
Я не могу остаться. Я знаю, что мне нужно, но ты не можешь мне этого дать, а я не в состоянии дать то, что нужно тебе.
Не хочу его терять, несмотря на все его требования, потребность всё контролировать, пугающие наклонности. Я никогда не чувствовала себя такой живой, как сейчас.
По-моему, я в шоке. Моё подсознание в ужасе сбежало, или валяется в нокауте, или перевернулось кверху килем и затонуло. Я оцепенела. Я могу видеть и воспринимать, но не в силах высказать, что чувствую. Да и что можно сказать в ситуации, когда обнаруживаешь, что потенциальный любовник – абсолютно чокнутый садист или мазохист? Страшно… да.
— Возможно, я ошибаюсь, но, по-моему, вы пытаетесь скрыть свое доброе сердце.
— Многие говорят, что у меня вовсе нет сердца.
— Почему они так думают?
— Хорошо меня знают.
Хочу, чтобы он нуждался во мне так же сильно, как я в нем, но в глубине души понимаю, что это невозможно. Я в полной растерянности.