— Вот простая вещь — завтра двадцать лет как Светлана Михайловна работает в школе...
— Ну соберем по трешке, купим ей... крокодила...
— Вот простая вещь — завтра двадцать лет как Светлана Михайловна работает в школе...
— Ну соберем по трешке, купим ей... крокодила...
— ... Им отдаешь себя всю до капли! А они!..
— Что у нас есть, чтоб отдать?.. Вот вопрос...
— «Дураки остались в дураках», — он пишет. Это кто?!
— ... В данном случае, боюсь, это мы с вами... Если он не прав, значит у нас есть время доказать, что мы лучше, чем о нас думают.
— Это кому я буду доказывать?!
— Им. Каждый день. Каждый урок. А если не можем, то давайте заниматься другим ремеслом, где брак дешевле обходится.
— А теперь самое важное место в школе.
— Библиотека!
— Ты видела, чтобы книгами питались? Здесь готовят еду на 300 человек. Завтраки, обеды, ужины. Каждый день без остановки.
Ты прогуливал школьные занятия, что очень нехорошо. А как экскурсия, так, значит, сразу прибежал.
Боже мой! В классах сидят не ученики, а самые настоящие обезьяны. Дарвин был наивным мечтателем, я вас уверяю. Какая там эволюция, помилуйте! На одного здравомыслящего у меня целых девять орангутанов.
Школьные дискотеки — страшное дело, а мама заставляла меня не пропускать ни одной. Так продолжалось и в старших классах, но я надеялся, что хотя бы танцы станут лучше. Ничего подобного. Дискотека на Хэллоуин оказалась особенно нелепой. Собрались какие-то нескладные, неуклюжие мутанты в маскарадных костюмах, встали по периметру спортивного зала, по стенам заплясали разноцветные огонечки, а завуч стал крутить по школьному радио прошлогодние песни.
Недавно я читал в газетах что в тридцатые годы во многих школах проводился опрос среди учителей. На предмет того с какими проблемами им приходится сталкиваться в их работе. Разослали анкеты по стране и учителя прислали ответы. И самыми большими проблемами с какими им приходилось сталкиваться они назвали болтовню во время уроков и беготню на переменах. Жевание жвачки. Списывание домашних заданий. И тому подобные вещи. И вот взяли чистые анкеты напечатали кучу и снова разослали по тем же школам. Сорок лет спустя. Ну вернулись они с ответами. И что же называют теперь: изнасилования, поджоги, убийства. Наркотики. Самоубийства. Так что я задумался. Потому что давно уже когда я говорю людям что мир катится в тартарары люди просто улыбаются и отвечают что я старею. Что это один из симптомов. Но чувствую у всех кто не видит разницы между изнасилованиями с убийствами и жеванием жвачки будут куда более серьезные проблемы чем у меня. Сорок лет не такой уж долгий срок. Может следующие сорок заставят кого-то из них спохватиться. Если будет еще не слишком поздно.
В гуще осенних трав
За школьною библиотекой
Было много жёлтых цветов.
Но как их зовут?
И теперь не знаю.