Боже мой! В классах сидят не ученики, а самые настоящие обезьяны. Дарвин был наивным мечтателем, я вас уверяю. Какая там эволюция, помилуйте! На одного здравомыслящего у меня целых девять орангутанов.
В тот самый день мне исполнилось двадцать четыре года, но я уже знала, что всё лучшее в моей жизни осталось позади.
Когда наконец наступил мир, от него несло тюрьмой и кладбищем, а следом волочился саван безмолвия и стыда, обволакивающий души живых. Не было ни одной пары незапятнанных рук и невинных глаз.
Когда пришла настоящая боль, сострадания уже не осталось. Ничто так не способствует потере памяти, как война, Даниель. Мы молчим, а нас пытаются убедить, будто всё, что мы видели, что делали, чему научились от себя и самих других, — не более чем иллюзия, страшный сон. У войны памяти нет. Никто не осмеливается осмыслить происходящее, а после уже не остаётся голосов, чтобы рассказать правду, и наступает момент, когда никто уже ничего в точности не помнит. Вот тогда-то война снова возвращается, с другим лицом и другим именем, чтобы поглотить всё, что оставила за собой.
Каждый раз, когда книга попадает в новые руки, каждый раз, когда кто-то пробегает взглядом по её страницам, её дух прирастает и становится сильнее.
Я думал о том, как мало могу предложить ей и как много мне от неё хотелось бы получить.
В тот момент, когда ты задумываешься о том, любишь ли ты кого-то, ты уже навсегда перестал его любить.
Cлайд с цитатой