Жизнь непременно отбирает у человека друзей детства.
Я смотрела, как она уходит вниз по улице, и в тот момент осознала, что Хулиан никогда не будет моим, что я потеряла его прежде, чем обрела.
Жизнь непременно отбирает у человека друзей детства.
Я смотрела, как она уходит вниз по улице, и в тот момент осознала, что Хулиан никогда не будет моим, что я потеряла его прежде, чем обрела.
Твоя мать ушла еще до того, как меня отправили на фронт. И я был глупцом. Я ведь не понимал этого, пока не вернулся. Такова жизнь, Давид. Рано или поздно мы теряем всех и вся.
В тот самый день мне исполнилось двадцать четыре года, но я уже знала, что всё лучшее в моей жизни осталось позади.
Он часто шутил по поводу своей творческой продуктивности и называл её самой безобидной формой трусости: пока работаешь, тебе не надо смотреть жизни в глаза.
Вот забавно, — думал я, шагая вдоль веревки, ограждающей поле. — Были лучшие друзья, а теперь в принципе не о чем говорить.
Слушай, ты сказал мне, что можешь найти повод для жизни, если живешь в мире насилия и кровопролития, но ты должен знать, что, на самом деле, так ты его никогда не найдешь. Убивай или спасай людей — ничего выше твоих ожиданий не появится. Ничто в этом мире не может заполнить дыру в твоей душе. Ты будешь блуждать во тьме вечность... Лучше будь на стороне, которая спасает людей. Если обе стороны равноценны, стань лучше хорошим человеком, спасай слабых и защищай сирот. Ни зло, ни справедливость не значат для тебя многого, я знаю... но это бы сделало тебя хоть немного лучше... Конечно, я знаю. Я знаю лучше, чем кто-либо, потому что... я твой друг.
Мне нельзя пока умирать, доктор. Ещё рано. Мне нужно многое сделать. А потом у меня будет вся жизнь, чтобы умереть.
Он всегда существовал внутри себя, ради своих книг и в них самих, как добровольный пленник.