Они не слышат их. Голоса тех, кто стал жертвами по их вине. Гневные крики этой страны. Те, в чьих руках власть слышат лишь то, что им выгодно.
Храмом должен располагать тот, кто приносит жертву.
Они не слышат их. Голоса тех, кто стал жертвами по их вине. Гневные крики этой страны. Те, в чьих руках власть слышат лишь то, что им выгодно.
Знай же, неопытный юнец, не следует страшиться мелких жертв ради достижения крупных выгод. Меня удивляет, что ты, при всей твоей начитанности, до сих пор не знаком с пословицей: «Отдашь волосок, получишь ремешок».
Власть никогда не помнит, что она должна своему народу, зато власть всегда помнит, что народ должен ей. Долг в числе десятков миллионов человек, погибших в великую Отечественную, власть никогда не сможет вернуть народу, но, тем не менее, народ еще что-то должен власти, при том, что Путин сидит в Кремле на креслах, сделанных по спецзаказу (ручная работа дороже стоит).
Правосудие создано людьми с властью ради собственной выгоды. Никому нет дела до других. Если не будешь осторожен, тебя раздавят.
— ... Итак, позволь мне уточнить. Ты могла прийти за помошью к кому угодно. Могла нанять целую банду головорезов. Купить с потрохами Охотника, который сошёл «праведного пути». Но вместо всего этого ты пришла ко мне?
— Потому что ты именно тот, кто нам нужен. Твои навыки, твоя харизма. Ты исключительно ценная персона, Адам. И мы много думали над тем...
— А думать надо бы хорошенько! Если ты правда понимала меня, ты бы знала, что приходить сюда было ошибкой. «Белый Клык» вам — не продажные бандиты. Мы — сила революции!
— Я же думаю, что наш план будет выгодным для всех, кто в нём учавствует. У меня есть коллега в Вейле, и он тоже мог бы помочь тебе с твоей революцией. Но без твоих бойцов это едва ли получится. Всё, что нам нужно...
— ... это уйти отсюда. Ты хочешь, чтобы мои собратья сражались и умирали за твои идеи. Человеческие идеи. В этом я учавствовать не собираюсь.
— Как угодно.
Ни та, ни другая ветвь власти так и не сумели сыграть роль цивилизованного противовеса друг другу, их лидеры не смогли свыкнуться с мыслью о разделении власти. С одной стороны, Хасбулатов постоянно претендовал на непререкаемое лидерство. С другой стороны, создавалось впечатление, что мысль о противовесах была совершенно невыносима для Ельцина. Он, видимо, даже представить не мог, как будет править, испрашивая согласие депутатов. Недаром в его мемуарах, приглаженных и тщательно отредактированных, в тех местах, где он рассуждает о конфликтах с парламентом и о своих противниках, прорывается неподдельное изумление: как вообще кто-то смеет посягать на его власть, как может кому-то прийти в голову требовать часть власти, которую Ельцин считал своей миссией, своим предназначением!
Любым человеком у власти кто-нибудь да пытается управлять. Дурные на этом голову теряют, умные – себе на пользу поворачивают.