Battlefield 4

— Лучше поздно, чем никогда, отряд. Надо его отсюда вытаскивать.

— Тише. Вы были без сознания несколько дней. Вам даже разговаривать нельзя.

— Мой голос — моё оружие. Когда я молчу, я — ничто... Это за мной? Люди Чана?

— Возьмите это. Мы должны вытащить вас отсюда.

— Я сложил оружие, капитан. Мои братья меня не убьют.

— Может быть, я не совсем ясно выразился? Ваши братья считают вас мёртвым. Вы такая же цель, как и мы. Вас приказано найти и уничтожить.

— Значит, они должны увидеть меня. Узнать, что я жив. Они забудут о своём задании и сложат оружие.

— То есть, впустим их и посмотрим, что будет?

— Да.

— Это была шутка? Ирландец, Рекер — прикрывайте дверь.

— Я серьёзно! Если мы будем драться — всё кончено. Я сам открою дверь.

— Я не пущу вас. Послушайте меня: они убьют вас, как только ворвутся сюда. Вы живы благодаря этой двери.

— С такой травмой ему вообще нельзя подниматься. Эти разговоры — последствия сотрясения.

— В этой комнате я невидим, то есть уже мёртв. Мы все мертвы. Если я не могу показать своё лицо и обратиться к своим братьям без страха, то я проиграл. Я не знаю, где я... Откройте дверь, сержант.

— «Крепость», это «Могильщик-3». Мы на позиции, готовы взрывать всё на хрен. Доложите обстановку. Приём.

— Нам кранты, так что взрывайте всё к чертям.

— Ханна, жми на кнопку. Ханна?!

— Чёрт возьми! Что-то не так. Красный — соединения нет.

— А ну отдай. Чёрт, опять надо вниз лезть.

— Что ж, спуститься надо только одному из нас. Рекер, у тебя ещё остались заряды Си-4? Хорошо, дай мне.

— Я не дам рисковать тебе жизнью, Ханна. Я ведь «Ирландец», помнишь? Везунчик. Ну же, Рекер, дай сюда!

— Рекер, я каждый день рискую жизнью за свою страну. Дай мне заряд.

— Своей стране ты нужна живой, Ханна. Никуда ты не пойдёшь — и точка. Давай, Рекер!

— Чёрт возьми, «Могильщик»! Взрывайте этот корабль, сейчас же!

— Пока мы спорим, на борту корабля гибнут люди! Дай мне заряд, Рекер!

— Ханна, это мой корабль, чёрт возьми! Давай, приятель! Пан или пропал!

— Принимай решение, Рекер.

— Давай, Рекер. Тебе решать!

И что за той стеной: снова тюрьма, или свобода? А тебе что, не интересно? За мной, идём.

Бойцы на «Валькирии»! Я знаю, что мы устали. Все мы страдали, теряли друзей и любимых... Сделаем так, чтобы это было не напрасно! Шторм не даёт вражеским самолётам взлететь, но это не надолго. Пусть остался только наш корабль, но мы не позволим потопить себя без боя. Мы пойдём на запад, нанесём удар по аэродрому под прикрытием шторма и обеспечим себе безопасный проход через Сингапурский пролив. Нам помогут скорость и смелость. Пусть этот шторм приведёт нас домой.

Эй, Рекер, очнись! Ты же американец — забыл? Думаешь, твоя страна станет тебя спасать? Нет, ты сгниёшь здесь. Причин доверять мне у тебя нет. Но один человек может сделать не так много. Ты сильный, и тебе хватит сноровки выбраться из этого сраного места. Разве что тебе хочется вдыхать эту вонь последние часы своей жизни. Если ты пережил ядерный взрыв, как я, или сражаешься за свободу, как ты говоришь, то и ждать смерти в тюрьме таким, как мы, не пристало.

Сержант Рекер? Они говорят, тебя так зовут. Я слышу, как они говорят о тебе и о Цзинь Цзе. Говорят, ты что-то знаешь о нём...

Эй, Рекер, очнись! Ты же американец — забыл? Думаешь, твоя страна станет тебя спасать? Нет, ты сгниёшь здесь. Причин доверять мне у тебя нет. Но один человек может сделать не так много. Ты сильный, и тебе хватит сноровки выбраться из этого сраного места. Разве что тебе хочется вдыхать эту вонь последние часы своей жизни. Если ты пережил ядерный взрыв, как я, или сражаешься за свободу, как ты говоришь, то и ждать смерти в тюрьме таким, как мы, не пристало.

Сержант Рекер? Они говорят, тебя так зовут. Я слышу, как они говорят о тебе и о Цзинь Цзе. Говорят, ты что-то знаешь о нём...

— Осторожнее на поворотах!

— Эй, Пак! Что произошло в Сингапуре? Как ты выбрался живым?

— Эти суки хотели меня оттрахать, но я свалил нахер. Больше не спрашивайте.

— Просто интересно, с чего это ты материться начал.

— А ты попробуй проползти тыщу метров по канализации с дырой в животе.

— Да уж, ближе к аду вряд ли будет, парень.