Борис Борисович Гребенщиков

Илья (Кормильцев) сотрудничал со многими свердловскими группами, но главное его достижение, на мой взгляд, всё-таки работа с «Наутилусом Помпилиусом». Они нашли друг друга. Как говорят: брак, заключённый на небесах. Илья писал тексты песен, Слава писал музыку и пел, группа играла. И случилось чудо: тандем Бутусов-Кормильцев оказался совершенством. Музыка Бутусова и его отстранённый голос, как бы уставший от боли мира, давали словам Ильи абсолютную реальность, сделавшую «Наутилус», может быть, важнейшей группой русского рока. И слово рок здесь можно понимать в его русском значении — неотвратимая судьба.

Другие цитаты по теме

В 1996 году «Наутилус», исполнив свою мистическую работу, распался, и дуэт Бутусов-Кормильцев перестал существовать. Может быть, за житейскими коллизиями можно увидеть вращение колёс судьбы: они сделали свое дело, сделали его блестяще, и время было двигаться дальше. Знаете, как сказал Лао-Цзы: «Наилучшее — добившись успеха, устраниться». Сам Илья прокомментировал конец «Наутилуса» так: «Мы не ссорились. Просто поняли, что никому больше не хочется заниматься этим проектом». Я тоже хотел, чтобы группа «Nautilus Pompilius» завершила свой земной путь. Так оно и случилось. Но их песни остались с нами, и мало кто мог формулировать так научно точно наш странный подход к собственной жизни.

Пусть, для души приюта не найдя,

Судьба в который раз в трагичность строк

Швырнёт меня, как малое дитя.

У Ильи [Кормильцева] был уникальный талант: говорить о самых страшных вещах простыми, обыденными словами. Вроде бы всё нормально, ничего особенного, пока не всмотришься в картинку поближе...

Загляни же в лицо ея вновь,

Умоляю тебя дорогая!

Перед нами она, как живая -

Схороненная нами любовь.

Не жалея трудов и страданий,

Без укоров и жгучих терзаний,

Мы ее убирали в гробу.

Мы недолго винили судьбу;

Горе женщин бывает не вечно,

И поэта печаль — скоротечна.

Но проходят недели, и вновь,

Привлеченные странною силой,

Мы печально стоим над могилой,

Где покоится наша любовь.

Помимо очевидной поэтической гениальности, Илья (Кормильцев) был, как мне и нравится, умным, ехидным, блестящим собеседником. Правда, с довольно апокалиптическим взглядом на мир. Но люди и должны быть разными. У Ильи первого в Свердловске появилась переносная домашняя студия, которую он давал всем желающим — именно на ней были записаны первые альбомы того, что впоследствии стало классическим свердловским роком. И он был фантастически одарённым человеком. Знал несколько европейских языков, и, если ему было нужно, мог легко изучить любой. Именно ему мы обязаны отличными переводами Толкина, Клайва Льюиса, Ирвина Уэлша и Чака Паланика. Талантливый человек талантлив во всем. Закончив с музыкой, он с таким же увлечением кинулся в издательское дело, основал издательство «Ультра. Культура» и начал издавать книги, к которым другие — более добропорядочные — издательства не прикоснулись бы и раскалённой кочергой. Как он говорил сам: «Человечество мертво, когда не приходится ничего взрывать». А что до его настроений — то Ти Эс Элиот сказал однажды: «Только неверующих шокирует богохульство, богохульство — признак веры». Уж при его-то талантах он мог бы припеваючи жить где-угодно на свете. Но выбрал — жить здесь. Я как-то спросил его — почему он не пишет больше текстов песен. И он печально ответил: «Меня никто об этом не просит». Да, господа музыканты... Мне кажется, вы что-то сильно упустили.

Друг друга отражают зеркала,

Взаимно искажая отраженья.

Я верю не в непобедимость зла,

А только в неизбежность пораженья.

Не в музыку, что жизнь мою сожгла,

А в пепел, что остался от сожженья.

... У каждого своя

Стезя, поэзия, свой почерк и подкладка,

Пусть неудачная — и горько с ней, и гадко!...

Судьба-изменщица, но все-таки своя.

Собираешь дары прошлого

По избитым судьбой островам.

Ты, наверное, слишком взрослая,

Чтоб идти за советами в храм.

Ты, наверное, слишком слабая,

Чтобы брать на себя грехи.

Режешь строчками, словно саблями,

Превращая слова в стихи.

Собираешь дары прошлого

По избитым судьбой островам.

Ты, наверное, слишком взрослая,

Чтоб идти за советами в храм.

Ты, наверное, слишком слабая,

Чтобы брать на себя грехи.

Режешь строчками, словно саблями,

Превращая слова в стихи.

Глаза у судьбы стальные и ясные,

Забудусь на миг — и удар пропущу.

Дряхлею, грущу, трепыхаюсь и пьянствую -

Ложатся стихи камнями в пращу.