Давай за них, давай за нас, и за Сибирь, и за Кавказ,
За свет далеких городов, и за друзей, и за любовь.
Давай за вас, давай за нас, и за десант, и за спецназ.
За боевые ордена, давай поднимем, старина.
Давай за них, давай за нас, и за Сибирь, и за Кавказ,
За свет далеких городов, и за друзей, и за любовь.
Давай за вас, давай за нас, и за десант, и за спецназ.
За боевые ордена, давай поднимем, старина.
Распрощался я с юностью вешней, но осталось похмелье весны.
Я гуляю весёлый и грешный по бескрайним просторам страны.
Я простился с любовною дрожью, но забавы остался запас.
По великому, по бездорожью, я пою, я играю для вас...
А ну, давай наяривай, гитара семиструнная.
Чего сидеть да горевать, ведь ночь такая лунная.
Про меня не такое расскажут, не такое небось наплетут,
Дескать, бражничал, дескать, куражил, я расхаживал барином тут.
Дайте-дайте мне песен рассейских я босой обойду полстраны.
Распростился я с юностью вешней, но осталось похмелье весны.
Выйду ночью в поле с конём,
Ночкой тёмной тихо пойдём,
Мы пойдём с конем по полю вдвоём,
Мы пойдём с конем по полю вдвоём.
Мы пойдём с конем по полю вдвоём,
Мы пойдём с конем по полю вдвоём.
Сяду я верхом на коня,
Ты неси по полю меня,
По бескрайнему полю моему,
По бескрайнему полю моему.
Мне бой знаком — люблю я звук мечей:
От первых лет поклонник бранной славы,
Люблю войны кровавые забавы,
И смерти мысль мила душе моей.
Во цвете лет свободы верный воин,
Перед собой кто смерти не видал,
Тот полного веселья не вкушал
И милых жен лобзаний не достоин.
Небо наклонилось, чтобы ласково погладить землю.
Их поцелуй слился в бесконечную линию горизонта.
Лес, точно терем расписной,
Лиловый, золотой, багряный,
Веселой, пестрою стеной
Стоит над светлою поляной.
Березы желтою резьбой
Блестят в лазури голубой,
Как вышки, елочки темнеют,
А между кленами синеют
То там, то здесь в листве сквозной
Просветы в небо, что оконца.
Лес пахнет дубом и сосной,
За лето высох он от солнца,
И Осень тихою вдовой
Вступает в пестрый терем свой.
Любить Елизавету Тюдор означает всегда хотеть большего, чем возможно получить. Вечно пребывать между раем и адом, тоскуя о недостижимом. И в этом смысле мне было жаль Роберта Дадли. Образ Елизаветы, запечатленный в его сердце, манил его в рай, но цепями плоти он был прикован к вратам ада.
Кто не горел — не возродится.
Кто не тонул — не осознал,
Насколько воздух мира сладок.
Кто не боролся — не поймёт,
Насколько нужен день покоя.
Что неизменно — не живет.
Бессмертный пепел, что не может
Бороться, рушить, созидать.
Жить хорошо, но безусловно,
Когда-то нужно умирать...
Очарование любви! Кто может описать тебя? Эта уверенность в том, что мы нашли существо, предназначенное для нас природой; этот свет, внезапно озаривший жизнь и как бы проясняющий её тайну; эти быстрые часы, столь сладостные, что память не сохраняет их подробностей, и оставляющие в душе только долгий след счастья; эта резвая весёлость, которая примешивается к обычной умилённости; сколько радости от присутствия и в разлуке столько надежды; этот уход от всех низменных забот, это превосходство над всем окружающим; эта уверенность, что отныне мир не может настигнуть нас в нашей новой жизни; это — взаимное понимание, отгадывающее каждому душевному движению, очарование любви, кто испытывал тебя, тот не может тебя описать!