Любэ

Давай за них, давай за нас, и за Сибирь, и за Кавказ,

За свет далеких городов, и за друзей, и за любовь.

Давай за вас, давай за нас, и за десант, и за спецназ.

За боевые ордена, давай поднимем, старина.

День и ночь воюет страна, кому хрен, кому ордена.

Да и нас не лыком шили, чем могли, тем подсобили, -

Веселей, родимая, сама пойдет!

Беломорканал, Днепрогэс, БАМ. БАМ даёшь, даёшь АЭС!..

— Витька, слышь, кончай работу, дай «червонец» до субботы. Завтра праздник, а в кармане ни шиша!

И, солидно, не спеша, закурили кореша...

Ша!

Это было очень давно, может, в детстве, может в кино, -

Улочкой замоскворецкой, улочкой замоскворецкой стороны. Ша!

Дотемна гуляет шпана, тишина шпане не нужна.

От рассвета до заката, по Ордынке до Арбата -

По знакомым улицам родной Москвы. Ша!

Пиджачок из кителя сшит, папироска тихо дымит.

— Стой, стоять, куда пылишь? Стой, стоять, куда пылишь, слышь, братва?!

На песок сквозь зубы плевок,

— Братцы, это ж Витька-дружок.

— Эй, ребята, не шумите, папироской угостите.

А на войне, как на войне — солдаты видят мамку во сне.

На войне... да, то оно... Там все серьёзней, чем в кино.

Да, война, война, война... Дурная тётка, стерва она!

Эх, война, война идёт, а пацана девчонка ждёт.

Комбат-батяня, батяня-комбат, за нами Россия, Москва и Арбат.

Огонь, батарея!... Огонь, батальон!

Огонь! Огонь!! Огонь!!! Огонь и я...

Ночью в поле звезд благодать,

В поле никого не видать,

Только мы с конем по полю идем.

Дай-ка я разок посмотрю. где рождает поле зарю,

Ай, брусничный цвет, алый да рассвет,

Али есть то место, али его нет.

Полюшко мое, родники, дальних деревень огоньки,

Золотая рожь да кудрявый лён,

Я влюблён в тебя, Россия, влюблен...

Будет добрым год хлебород, было всяко, всяко пройдёт,

Пой златая рожь, пой кудрявый лён,

Пой о том, как я в Россию влюблен!

У мента и жены-то нет. Ну какая ещё жена...

У мента, если от роду двадцать лет,

И кругом-то вообще — война.

Он и вырос на той войне, и пришла ему масть не та.

Ой, не та....

И достала его в родной стране — пуля-дура.

А он матери так писал: «Ты же знаешь про все сама, мама,

Сколько раз ты меня берегла... До свидания, мама!»

И упал он заместо нас. Было мальчику двадцать лет...

Эх, судьба!

Не сложилась на этот раз, он промедлил, а снайпер — нет.

Был пацан — и нет пацана...

А жить бы ему до ста!

И шапки — долой и рюмку — до дна, когда хоронят мента!

Встать, когда хоронят бойца!

Я умыкну милашечку на цельный выходной, выходной, выхо-выходной,

Поехали, Наташечка, прокатимся с тобой. С тобой, ой-ой-ой.

Як слышь, браток Колюня, поехали ужо, ужо! Ой-ой-ой.

Давай, давай, давай, давай, давай! Отдыхаем хорошо.

Ишо, ишо, ишо, ишо,

Отдыхаем! Отдыхаем! Отдыхаем хорошо.

А утром, ой метелица, головка ой болит, ой-ой, ой-ой-ой,

Любовь — не дров поленница, за ночку вся сгорит, ой-ой, ой-ой-ой.

Я растяну гармошечку — давай-давай ишо, ишо! Ой-ой.

Жизнь до чего ж хорошая, все очень ха. Ра. Шо-о-о!