Дмитрий Глуховский, Дмитрий Глуховский. Текст

Ты не сердитый дух в нашей квартире, не захлопнувшаяся дверь, не эхо в переходе, это просто я по тебе соскучился. Ты умерла, тебя нет. Тебе все равно, где тебя закопают. Ты не можешь ничего запретить мне, не можешь ни за что меня отругать. Мне одиноко от этой свободы, мне тоскливо без твоей брани. Но все, что ты можешь сделать мне – не разговаривать со мной.

Другие цитаты по теме

Ни от чего не легчало. Ни с кем не складывался разговор. Никто ни на один вопрос Илье не мог ответить. Сожаления не было. Страха не было. Удовлетворения не было. Снаружи был вакуум, и внутри был вакуум тоже. Безвоздушное бездушное. Домой ехал, только потому что надо было ехать куда-то. Приехать и лечь спать. Проспаться и вскрыть себе вены. Ничего в этом сложного не было, на зоне научили. Ничего в жизни сложного не было: и умирать легко, и убивать — запросто. Но ни от одного легче не станет, ни от другого.

Отключили Москве свет, пришибли в ней взрослых, ввели строгий режим, но молодняка это всё как будто и не касалось. Им надо было жить срочно, влюбляться прямо тут же, немедленно, дурманить себя и неотложно отдаваться. У них каждая секунда на счету была; и всё нужно было прожечь.

Один патрон — одна смерть. Чья-то отнятая жизнь. Сто граммов чая — пять патронов. Батон колбасы? Пожалуйста, совсем недорого — пятнадцать человеческих жизней.

Он не плакал. Не мог. Слезы пришли через несколько дней, после похорон, когда он вернулся с кладбища и увидел в ванной её халат, зубную щетку, а на ночном столике у кровати закладку в недочитанной книжке.

Узнаю ли я тебя,

Узнаю ли имя твоё,

Там, где теперь, ты ждёшь меня,

Там, где однажды мы будем вдвоём.

Услышишь ли ты мой крик,

Вернёшь ли мне сердце моё,

Там, где ты ждёшь, там, где ты жив,

Там, где однажды мы будем вдвоём.

Помню, ты сказал, что святой дальше лейтенанта в милиции не поднимется.

— Мне жаль, что Хельга умерла. Мы давно знали друг друга, я был еще мальчишкой.

— Я тоже умер, Бьорн. Часть меня умерла вместе с дочерью Ангрбодой. Еще часть с Рагнаром. А последняя часть того, кто раньше был Флоки, умерла вместе с моей милой Хельгой.

Даже когда тело совсем разрушено, сильный дух может его излечить.

Тело – земное, оно просто биология и химия, а человек, все-таки, это гораздо больше. Когда дух болеет, то и тело гниет. А когда человек свой дух очищает, то и тело чуть ли не воскресает.

Говорят: встает перед глазами. Но это неправда, конечно. Вспыхивает на мгновение. Удержать невозможно. Нельзя разглядеть в подробностях. Нельзя вспомнить, что за минуту до было, что после. Образы-обрывки, пятна на сетчатке, не картины, а ощущения. Где их видишь на самом деле? Где они вообще? И куда тают?

Каждый проходящий час только нагнетал скорбь, потому что отдалял её от мужа и приносил привкус вечности, которую ей предстояло прожить без него. Вновь и вновь она забывала, ровно на одно биение сердца, что он ушёл навсегда и больше не подставит ей плечо.