Робер Эпинэ дорого бы дал, чтоб не слышать, что несёт Альдо, но затыкать уши на Высоком Совете – это слишком. Даже для Первого маршала.
Жить можно только в море.
Вера Камша. Зимний излом. Том 1. Из глубин
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатойКто я? – Бешеный склонил голову на плечо, почесал бровь и внезапно подмигнул Руппи. – Сложный вопрос. Моя бергерская половина осуждает марикьярскую горячность, половину марикьярскую удручает бергерское занудство, а для кэналлийца у меня нет ни слуха, ни голоса. Поэтому я талигоец.
– Господин Вальдес, – сощурился Рудольф, – вас сюда не звали.
– И это ошибка! – Марикьяре осуждающе покачал головой. – Будущее господина Кальдмеера мне небезразлично, а он в состоянии постоять за себя только в море.
– Ротгер, вы преувеличиваете, – дриксенский адмирал неожиданно тепло улыбнулся, – иначе быть бы мне до сих пор помощником капитана.
– Будь я не прав, вас бы здесь не было! – огрызнулся марикьяре. Он и в самом деле переживал за пленника. Такое бывает, Жермон знал это по себе. Если ты сохранил чью-то жизнь, то будешь защищать её до последнего, даже от своих. И тебя поймут, если это на самом деле свои.
– Когда мы к обоюдному удовольствию расстанемся, вы с чистой совестью можете проигрывать любым обезьянам любые кольца и падать во все лужи подряд, но пока вы при мне, вы чужой добычей не станете. И передайте это вашим приятелям.
– Я никогда такого не скажу!... Я не трус! – выпалил Дикон и осёкся.
– Зато другие – трусы, – припечатал Алва, – как Человек Чести вы должны предупредить их об опасности. Впрочем, можете не предупреждать, это даже веселее.
О, – закатил глаза Вальдес, – Пфейхтайер – замечательный человек. Он был дриксенским фельдмаршалом и написал величайший труд по стратегии и тактике. Все уважающие себя полководцы воюют по правилам Пфейхтайера, вследствие чего проигрывают полководцам, себя не уважающим, что вы и наблюдали в Фельпе.
– Ваше величество. – Ну почему она за сорок с лишним лет не научилась краснеть, как бы это пригодилось! – Я… Айрис Окделл никогда не уронит честь семьи.
Не уронит она, как же… Просто герцог поднимать не стал, зачем ему такое счастье?
Положение было глупее не придумаешь, и молчать было глупей, чем говорить.
– Господин адмирал, – отчеканил Руппи. – К чему я должен быть готов?
– К подушке, – Вальдес швырнул правый сапог вслед за курткой и принялся за левый, – по крайней мере, сегодня.
– Мой генерал, – обрадовал врач, – вас морозит из-за кровопотери. Я ушил рану, но нужно лежать. Десять дней, не меньше. Двигаться нельзя ни в коем случае, а нога должна быть поднята хотя бы на высоту подушки, иначе я ни за что не ручаюсь.
– А с подушкой ручаетесь?