самоирония

— Кажется, я начинаю выглядеть старше. Совсем взрослое какое-то лицо становится.

— Это плохо?

— Ну конечно! Люди, глядя на меня, ожидают от меня поступков, на которые я морально еще не готова.

Кто я? – Бешеный склонил голову на плечо, почесал бровь и внезапно подмигнул Руппи. – Сложный вопрос. Моя бергерская половина осуждает марикьярскую горячность, половину марикьярскую удручает бергерское занудство, а для кэналлийца у меня нет ни слуха, ни голоса. Поэтому я талигоец.

— Я сильнее, чем вы все, третьесортники, вместе взятые!

— Эй! Я второсортник, черт возьми.

Как тут попадёшь в рай, если пять из семи смертных грехов — это мои хобби?

По морде моего лица блуждала светлая улыбка галлюцинирующего идиота...

Главное в самоизоляции — иметь правильный диван. Хороший диван тоже может быть морем.

Сейчас разберёмся, что тут звякало. А вдруг клад несметный? В сказках вечно дуракам всяким везёт. Может, и мне тоже обломится.

Ирония — это троянский конь словесной акробатики, самоирония — минное поле для того, кто ее использует.

В моем тучном теле сидит очень даже стройная женщина, но ей никак не удается выбраться наружу. А учитывая мой аппетит, для нее, похоже, это пожизненное заключение.