Последнее королевство (The Last Kingdom)

Смерть пришла за мамой неожиданно, быстрее, чем она могла ожидать. Теперь я всегда жду, что она придет и за мной, быстро, из ниоткуда. Когда пришли всадники, я была готова, отец, я не боялась. К тому же, я верила, что ты придешь за мной. И я была права.

Другие цитаты по теме

— Папа, а мама теперь тоже призрак?

— А с чего ты взяла?

— Пират умер — и стал призраком, и мама умерла. Значит, она тоже призрак?!

— Нет... Знаешь, мамы никогда не превращаются в призраков. Никогда! Они поселяются в небе, в очень красивом месте и оттуда на нас смотрят.

Ребёнком хочешь быть похожим на отца, подростком не хочешь иметь с ним ничего общего, а когда вырастаешь, становишься таким же, как он. Смерть отца многому меня научила. Он сдался, захотел просто умереть... Что бы ни случилось со мной сегодня, мои дети увидят, что я не сдался. И я ничего не боюсь.

Вопрос: Чем вызвано то, что те, кто предчувствуют свою смерть, обыкновенно страшатся её меньше остальных?

Ответ: Смерти страшится человек, но не дух; тот, кто предчувствует её, думает скорее как дух, чем как человек; он понимает, что она несёт ему освобождение, и он ждёт.

То, что мы пытаемся скрыть о себе в жизни, становится явным при смерти — наши страхи, сомнения, но самое главное — наши тайны.

Человек, которому довелось испытать настоящий страх за свою жизнь, обретает способность ежеминутно радоваться тому, что пока не умер.

Даже смерть не казалась теперь такой уж страшной. В конце концов она придет ко всем. Зачем бояться её раньше времени?

Смертный страх важен не менее любви. Он пронзает нашу жизнь до глубин нутра – и так мы понимаем, кто мы есть. Попятишься, прикроешь глаза? Или тебе хватит сил шагнуть к обрыву и заглянуть в бездну? Хочешь ты знать, что там обитает, или и дальше жить в сумеречном самообмане, где нас заточил этот мир торгашей, где мы заперты, как слепые гусеницы в вечном коконе? Что ты сделаешь – зажмуришься, съежишься и умрешь? Или с боем пробьешься наружу и взлетишь?

Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

Я не боюсь смерти. Она нисколько меня не пугает, хотя любой здравомыслящий человек должен ее бояться, даже просто инстинктивно. Но я не боюсь… Гораздо страшнее для меня неизвестность. Это самая настоящая фобия. И я не могу понять, как люди живут с этим жутким чувством изо дня в день, месяц за месяцем, год за годом и даже не представляют, что их ждет впереди. Завтра все может закончиться: твоя жизнь оборвется, как натянутая струна в руках неумелого гитариста, а ты даже не будешь этого знать. И ничего не почувствуешь: никакой интуиции, никаких знамений, никакого страха перед смертью, ничего…

— Ты подвел его.

— Один раз.

— Три раза.

— Один! Я совершил одну ошибку — поклялся дать Альфреду год службы.

— Ты отдал всю жизнь.

— Вторую клятву я принес, потому что не было выбора.

— Выбор есть всегда.

— После битвы при Этандуне, когда Рагнар попал в плен к Альфреду, он был отправлен на север освободить меня из рабства.

— Я знаю.

— Рагнар спас меня. Затем мы отправились за Гизелой и там я убил священника. А Рагнар не помешал этого сделать. И потому, раз я был в ведении Рагнара, Альфред обвинил его. Он был готов судить его и казнить. Мне оставалось либо дать новую клятву Альфреду, либо отдать жизнь брата.

— И Рагнар не знал?... [Брида целует Утреда] Это от Рагнара. И от меня.