Я говорю тебе: «Пока», — и спокойно сплю.
Какой же это кайф, я тебя не люблю!
Я говорю тебе: «Пока», — и спокойно сплю.
Какой же это кайф, я тебя не люблю!
По совести скажи: кого ты любишь?
Ты знаешь, любят многие тебя.
Но так беспечно молодость ты губишь,
Что ясно всем — живешь ты, не любя.
Этой осенью всё и закончилось.
Я ещё пытался спасти наши отношения, как последний тёплый вечер августа оберегает открытое плечо любимой от сентябрьского поцелуя украдкой. Но все попытки были бесполезны: ты покинула меня, подхваченная безудержным порывом кружащих листьев. Ты ещё летом порывалась уйти, но моя привязанность к тебе оказалась сильнее твоей нелюбви.
Осень – время, оголяющее не только стволы и ветви деревьев, но и чувств...
Я чуть было не произнес речь. О том, что я вовсе не равнодушен к ней. Может быть, это не бросалось в глаза, но я заметил её сразу, как только вошёл в медпункт. Я впитывал динамику её тела, её походку, следил, как она встает, садится, зевает или потягивается, рассматривал ее пастельных тонов одеяния, ювелирную бабочку на тонкой цепочке, учитывал и сравнивал её настроения, порывы, мимику и жесты. Закрывая глаза, я видел её лицо, думал о ней, засыпая. Она нравилась мне внешне и характером, мне нравился солёный вкус её губ и её интонации, прикосновения её пальцев и то, что они выписывали на моём теле...
Я собирался всё это её сказать, но не смог её заставить.
Это не было бы сущей ложью. Но это не было бы и полной правдой.
Над тобою солнце светит, льётся с высоты.
Всё на свете, всё на свете сможем я и ты!
Я прильну, земля, к твоим берёзам,
Я взгляну в глаза весёлым грозам
И, смеясь от счастья, упаду в твои цветы.
Обняла весна цветная ширь твоих степей.
У тебя, страна, я знаю, солнечно в судьбе!
Нет тебе конца и нет начала,
И текут светло и величаво
Реки необъятные, как песня о тебе,
Как будто праздник!
О чем? И действительно, я ли это?
Так ли я в прошлые зимы жил?
С теми ли спорил порой до рассвета?
С теми ли сердце свое делил?
А радость-то — вот она — рядом носится,
Скворцом заливается на окне.
Она одобряет, смеется, просится:
— Брось ерунду и шагни ко мне!
И я (наплевать, если будет странным)
Почти по-мальчишески хохочу.
Я верю! И жить в холодах туманных,
Средь дел нелепых и слов обманных.
Хоть режьте, не буду и не хочу!
Преображение Господне... Ласковый, тихий свет от него в душе — доныне. Должно быть, от утреннего сада, от светлого голубого неба, от ворохов соломы, от яблочков грушовки, хоронящихся в зелени, в которой уже желтеют отдельные листочки, — зелёно-золотистый, мягкий. Ясный, голубоватый день, не жарко, август. Подсолнухи уже переросли заборы и выглядывают на улицу, — не идёт ли уж крестный ход? Скоро их шапки срежут и понесут под пенье на золотых хоругвях. Первое яблочко, грушовка в нашем саду, — поспела, закраснелись. Будем её трясти — для завтра.
В жизни главное – счастье. А оно у каждого свое. Это категория опять же внутренняя. Расцвел цветок, который вы посадили – счастье. Собрались за столом друзья – счастье. Счастье – когда есть, кого любить. Когда тебя любят. Когда можно заниматься любимым делом.
Счастья не нужно ждать – его нужно испытывать.
Я знаю, что ты краше всех,
Мне это увидеть не сложно,
И мне признаваться не грех,
Что жить без тебя не возможно.
Я знаю, что ты всех милей,
Любых бриллиантов дороже,
Ты стала когда то моей,
На женщин других не похожа,
Ты стала когда то моей
На женщин, других не похожа.