— А ты, кажеться, наделал шуму своим появлением, — сказала я, жадно вглядываясь в него.
— Что тут сказать? Ты всегда дурно на меня влияла...
— Твое влияние было еще хуже, — парировала я.
Потом мы поцеловались. Я даже толком не знаю, как это получилось. Минуту назад мы были давно не видевшимися друзьями и вдруг стали давно не видевшимися влюбленными.
— Элиза, прежде чем покинуть этот мир, я должна кое-что тебе сказать.
Она взяла меня за руку. Какими же слабыми стали ее пальцы. У меня затряслись плечи. К горлу подступили рыдания.
— Нет, мама! Прошу тебя, не...
— Успокойся, дитя мое, и будь сильной. Будь сильной ради меня. Меня забирают от тебя, и ты должна относиться к этому как к проверке тебя на прочность. Ты должна быть сильной не только ради себя самой, но и ради твоего отца. Мой уход делает его уязвимым перед громкими голосами других членов ордена. Ты, Элиза, должна перекричать их всех и наставить его на третий путь.
— Я не смогу.
— Сможешь. Однажды ты станешь великим магистром и поведешь орден, руководствуясь своими принципами. Принципами, в которые веришь.
— Так это же твои принципы, мама.
Она выпустила мою руку и потянулась, чтобы погладить меня по щеке. Ее глаза утратили былую ясность, но мама улыбалась.
— Эти принципы основаны на сострадании, а тебе, Элиза, сострадания не занимать. Тебе оно присуще в высшей степени. Ты знаешь, как я горжусь тобой. Я и мечтать бы не могла о более удивительной дочери, чем ты. В тебе я вижу все лучшее, что ты унаследовала от меня и отца. Просить о большем было бы грешно. Знай, Элиза: я умираю счастливой. Это ведь такое счастье — узнать тебя. И такая честь — быть свидетельницей рождения твоего величия.
В сущности она зеркало, в котором отражается часть твоего мозга. Если она прекрасна, то только потому, что прекрасно было твоё воспоминание. Ты дал рецепт. Кольцевой процесс, не забывай.
Большая любовь переворачивает всё с ног на голову – смешивает сезоны, обесценивает прежние ценности, меняет вкусы, направления. Она как-то незаметно, исподволь, как упрямый росток подснежника, прорастает в том уголке сердца, который давно казался отжившим. И никто не застрахован от того, чтобы под влиянием этой любви стать именно тем, кем всегда боялся стать…
Влияние — им женщина дорожит даже больше, чем любовью мужчины к ней, независимо от того, идёт ли речь о сыне, о муже, о любовнике или о ком-то ещё.
– Я останусь, – он прервал тишину.
– Что? – улыбка не сходила с моего лица.
– Я точно решил остаться здесь на все лето.
– Это из-за меня?
– Нет, это из-за отсутствия интернета в доме и одного магазина на весь город.
– Точно из-за меня... – я обняла его.
Every time you’re here I can love
Don’t you know I’ve been waiting so long
Like a first time give me this madness
Just stay and look into my eyes.
Выбери меня! Я должна была сказать тебе это ещё тогда на склоне. Ты должен был выбрать меня. Чтобы это понять мне понадобилось 5 минут, а, чтобы это сказать 5 лет. И все эти долгие годы я пыталась вычеркнуть тебя из своего сердца, как оказалось это невозможно. Если перед тобой стоит выбор жизнь со мной или жизнь без меня. Выбери меня!
Когда его руки сомкнулись у нее за спиной, она подумала, что мало кто из всех живущих на земле людей знает толк в обнимании — немногие, наверное, понимают, как прекрасно находится в объятиях другого, когда хочется замереть и не двигаться часами. Конечно, есть такие, но их меньшинство. Чтобы по-настоящему оценить объятия любимого человека, надо прежде узнать, каково без них.
– Он мне не нравится.
– Он и не должен тебе нравиться. Достаточно того, что он нравится мне.
– Я буду слишком груб, если скажу, что этот парень разобьёт тебе сердце.
– Даже если это так...
Cлайд с цитатой