Une aube affaiblie
Verse par les champs
La mélancolie
Des soleils couchants.
La mélancolie
Berce de doux chants
Mon coeur qui s'oublie
Aux soleils couchants.
Et d'étranges rêves,
Comme des soleils
Couchants sur les grèves,
Fantômes vermeils,
Défilent sans trêves,
Défilent, pareils
A des grands soleils
Couchants sur les grèves.
Les roses étaient toutes rouges
Et les lierres étaient tout noirs.
Chère, pour peu que tu te bouges,
Renaissent tous mes désespoirs.
Le ciel était trop bleu, trop tendre,
La mer trop verte et l'air trop doux.
Je crains toujours, — ce qu'est d'attendre! -
Quelque fuite atroce de vous.
Du houx à la feuille vernie
Et du luisant buis je suis las,
Et de la campagne infinie
Et de tout, fors de vous, hélas!
Не прикасайтесь к моей израненной душе.
Я рассталась с невероятно красивым мужчиной.
Рассталась... Я рассталась...
Раньше он был садовником в моем доме, другом...
Но, он разбил мое сердце вдребезги.
И я рассталась... Я рассталась... рассталась.
Все прелести и все извивы
Её шестнадцатой весны
По-детски простодушно живы
И нежностью упоены.
Очами райского мерцанья
Она умеет, хоть о том
Не думает, зажечь мечтанья
О поцелуе неземном
И этой маленькой рукою,
Где и колибри негде лечь,
Умеет сердце взять без бою
И в безнадежный плен увлечь.
Блеск искристых снегов
созерцаю завороженно,
серебристую даль -
и не знаю, о чём тоскует
беспокойное мое сердце...
Любить Елизавету Тюдор означает всегда хотеть большего, чем возможно получить. Вечно пребывать между раем и адом, тоскуя о недостижимом. И в этом смысле мне было жаль Роберта Дадли. Образ Елизаветы, запечатленный в его сердце, манил его в рай, но цепями плоти он был прикован к вратам ада.
Мы думали, что всё на свете
Забвенье, щебень и зола…
А в сердце правда улыбалась
И часа своего ждала.
Слеза — горячею кровинкой
на белом инее стекла…
А в сердце правда улыбалась
и часа своего ждала.
В весеннее поле
Пришёл я — мне захотелось
Нарвать фиалок,
Но поле вошло в моё сердце,
Ночь целую там провёл я.
Сердце человеческое нуждается в отдыхе, когда поднимается на вершины привязанности, но редко останавливается на крутом склоне враждебных чувств.
У того, кто отовсюду гоним, есть лишь один дом, одно пристанище — взволнованное сердце другого человека.
Cлайд с цитатой