А на море белый песок,
Дует тёплый ветер в лицо,
Можно даже неба коснуться рукой.
Буду очень-очень скучать,
Буду о тебе вспоминать,
Даже если ты далеко-далеко.
Пролетели лета дни...
Но не буду я грустить
И просто улыбнусь...
Жанна Фриске — А на море белый песок
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатойГде-то летом, звёзды нам улыбались,
Где-то летом, наши мечты сбывались,
Где-то летом, звёзды нам пели песни,
Где-то летом, были с тобою вместе.
Море волнуется раз!
Лестница в небо зажглась,
Щелкнуло что-то внутри.
После попробуй, замри.
Выбрав из тысячи мест,
Как же мы встретились здесь?
Тонут все прошлые дни
В море пустой болтовни.
Жмется синица к руке.
Но видишь, как там вдалеке
Лестница в небо зажглась,
Хватит ли места для нас?
Где Бермуды и Карибы омывает пенный вал,
Где под сенью апельсина ряд домишек белых встал,
Там прохладными волнами обдают лицо, как в шквал,
Быстрокрылые пассаты.
Где забористое пиво и янтарное вино,
Зажигательные танцы с крепкой шуткой заодно,
Там на мачтах надувают парусины полотно
Быстрокрылые пассаты.
Где рассыпаны по небу мириады звёздных стай
И, сплетясь ветвями, пальмы нежно шепчут: «Засыпай!»,
Там зовут меня и манят в благодатный этот край
Быстрокрылые пассаты.
А я как заколдованный пялюсь в горизонт,
Я никогда не видел моря...
А там на небе только о том и говорят,
Какие там рассветы, какой закат...
Шум травы, ветра и неба... Их естественный резонанс складывается в прекрасную мелодию.
Всё говорит здесь «да»
«Да» — небес синева.
Мо́ря индиго — «да».
Моря́, небеса голубые,
всей пеной и ве́трами
торжественный этот слог
без конца повторяют.
«Да» отвечает «да»
другому «да». Не смолкает
перекличка живая,
от мира к миру
над морем летящее «да».
Душа, просить торопись,
безумьем воспользуйся,
мгновенным и полным,
проси о вещах, о коих
просить невозможно,
лишь принято молча молить,
которые мы сегодня
громко потребовать вправе.
Когда мне грустно
Я смотрю наши старые мультики
В темноте, у-у-у
Обнимая букет желтых лютиков
В моей жизни было несколько вещей, которым я никогда не мог сопротивляться: это были некоторые книги — я не был способен оторваться от них, если они попадали в мои руки, это было женское лицо, которое много лет неизменно — где бы я ни жил и как бы я ни жил — появлялось передо мной, едва я закрывал глаза, это были, ещё непреодолимо притягивающие меня, море и снег; и это было, наконец, ночное пение, гитара или оркестр, кафе или кабаре, и пронзительно печальные звуковые ухабы цыганской песни или русского жалобного романса.