Тот, кто много шутит, смеётся и просто улыбается, по вечерам хочет умереть.
— Не разбрасывайся жизнью из-за нескольких шуток, отпущенных в твой адрес, — очень серьезно произнес Хью. — Плевать, кто и что думает.
Тот, кто много шутит, смеётся и просто улыбается, по вечерам хочет умереть.
— Не разбрасывайся жизнью из-за нескольких шуток, отпущенных в твой адрес, — очень серьезно произнес Хью. — Плевать, кто и что думает.
— Эй! Какой он?
— Бог? Одинокий, забавный, с отличным чувством юмора. Взять хотя бы секс. Нет ничего смешнее ваших дурацких гримас при соитии.
— Секс у вас — повод для шуток?
— Насколько мне известно, и на Земле тоже.
— Оскар, я послал Айзену копию твоей речи и ему не понравилось
— Что? Да там же одно подхалимство!
— В этом-то и проблема. Вы ж соперники, ему нужна ирония, подколы.
— Ему нужна ирония? Например, как «волосы покидают его глупую голову»?
— Да и потом он ответит тебе своими шуточками.
— О, что «лицо Оскара создано для радио»?
«Серьёзная авария», попавшая на первые полосы газет всего мира, оказалась причиной беби-бума девять месяцев спустя.
— Им это тоже не по плечу. Они еще зеленые.
— Тоже можно сказать о тебе. Я пять лет ждала шанса так пошутить.
— Я сделал это!
— Сделал что, Алекс? Взял под контроль свою чернокожесть? О, подожди, очевидно, нет...
– И почему все твои шутки так автобиографичны?
– Потому что вся его жизнь – кульминация анекдота.
– Я с этим психом драться не буду! – отрезал «принцесса Нея». – Он меня сегодня уже один раз убил на полетах. И снова лезть в «воскрешалку» мне совершенно не хочется. Сами с ним спаррингуйте!
– И ничего я не псих, – обиделась я. – Уже и пошутить нельзя…
– Шутник, значит? – прищурился мастер Аль’Мортиц, окидывая меня быстрым оценивающим взглядом темных глаз.
– Угу. Еще и умный, – хмуро подтвердила я.
– Кошмарное сочетание, – серьезно согласился препод.