Об обязанностях. О старости. О дружбе

Развлечения и шутки нам, конечно, дозволены, но так же, как сон и другие виды отдыха: тогда, когда мы уже совершили более важные и ответственные дела. Самые шутки не должны быть неумеренными и нескромными, но тонкими и остроумными. Подобно тому, как мы не предоставляем детям полной свободы в их играх, но лишь такую, какая соответствовала бы нравственно-прекрасным поступкам, так и в самой шутке должен светить свет высокого ума.

Если телесное уродство производит несколько отталкивающее впечатление, то какими огромными должны казаться падение и омерзительность опозоренной души!

Ведь ничто так не свойственно скудному и бедному уму, как любовь к богатствам, и нет ничего более прекрасного в нравственном отношении и более великолепного, чем презирать деньги, если их не имеешь, а если их имеешь — обращать их на благие и щедрые дела.

Из всех видов несправедливости все же наиболее преступна несправедливость со стороны тех, кто, прибегая к обману, стараются казаться честными людьми.

Ведь венец старости — авторитет.

... Нет более отвратительного порока, чем алчность, особенно со стороны первых граждан и людей, стоящих у кормила государства.

Войну же надо начинать так, чтобы казалось, что мы не ищем ничего другого, кроме мира.

Следовательно, это вовсе не дружба, когда один не хочет слышать правды, а другой готов лгать.

Для сохранения и удержания власти самое подходящее из всех средств — быть любимым, самое несообразное — внушать к себе страх.

Порой надо и стерпеть обиду, дабы сохранить в дружбе пользу и веру. Ибо друзей часто приходится и наставлять, и порицать, и все это надо принимать по-дружески, когда это делается доброжелательно.