– Этого можешь убить, пошли.
[Шарлотта надвигается на парня]
– Я пошутил! Это шутка, мама!
– Этого можешь убить, пошли.
[Шарлотта надвигается на парня]
– Я пошутил! Это шутка, мама!
– Что случилось с твоими крыльями, сынок?
– Я их отрезал.
– Зачем? Я понимаю сделать стрижку по прибытию на Землю, но это перебор.
– Значит, все слухи, за что папа послал тебя в Ад: чума, наводнение – не твоих рук дело?
– Ну...
– Да, так я и думал.
– Я была в ярости!
– О, ты признаёшь, что поносишь их?
– Поносить можно только тех, к кому ты неравнодушен, а меня они не волнуют.
— Бьянка старается его не вмешивать.
— Может, ему надоело и он решил показать себя?
— А потом обронил телефон, доказав, что мать права.
— Сходи в кино, в музей, наверстай упущенное за последние тысячи лет. Ты будешь удивлена.
— Не сомневаюсь, что многое изменилось. Кто бы мог предположить, что ты возьмешься за человеческую работу?
— Я каратель, мама, я всегда этим занимался. Изменилось только место.
Всё в порядке, детектив? Ты словно думаешь о чём-то другом. Обычно ты чуть улыбаешься моим шуткам или закатываешь глаза. Кажется, разок даже фыркнула.
— Это еще что за хрень?
— Макароны с сыром. Все мамы готовят их, чтобы порадовать детей. Я видела вон на том плоском экране.
— Аа, теперь понятно, зачем столько сыра.
— Люцифер, я всем своим существом хочу, чтобы все снова стало так, как было когда-то. С тобой и всеми моими детьми в раю. Я хочу то, что твой отец отнял у меня — я хочу вернуть себе дом. Но я знаю, что это невозможно. Поэтому я хочу сделать все возможное, чтобы стать тебе хорошей матерью здесь, на Земле.
— Слишком поздно. Ты просто стояла и смотрела, как меня изгоняют, как меня бросают в ад и очерняют навеки вечные. Ты бросила меня, мама, боюсь, во вселенной нет столько макарошек, чтобы это исправить.
Мама меня убьёт. И не смейся, это не метафора, она на самом деле убьёт меня: она не из тех, кто прощает.