Чужестранка (Outlander)

— Мне было так страшно.

— Мне тоже. Потому что, хоть меня и спасли, часть меня тогда умерла.

— Я знаю, каково это. Поверь, знаю.

— Всегда хотят вернуть старого Роджера, но... я больше никогда не буду этим человеком. Я изучал историю, преподавал ее, а теперь живу в ней. Когда я увидел эту карту, то подумал: вот, кто я теперь — повешенный. Может, такова моя судьба? Мой собственный предок пытался меня убить. Может, я не должен был родиться?

— Это неправда.

— Пожалуй, нет. Но я изменился. Помнишь, ты спрашивала меня о предсмертных словах? Я думал, что знал, какими они будут. Но главное, чье лицо я видел последним. Твое...

Другие цитаты по теме

Пускай история забудет мое имя, лишь бы мои слова и дела помнили те, кого я люблю.

— Уж мы наверняка пытались выбирать другие пути. Ты разочарован?

— Нет. Мы хотели, чтоб камни вернули нас домой, и они это сделали.

Люди живут и умирают согласно своим словам, они задают форму нашим мыслям и делам и зачастую нам самим. Они как пули, выстрелив, мы не сможем остановить их. Они могут поразить. Поэтому выбирайте их мудро, пускай они будут осмысленными, будьте достойны их. Особенно ваших последних слов, они переживут нас.

Прощение не изменит прошлое, но может изменить будущее.

Дело не в том, что ты не говоришь, ты даже не пытаешься! Я знаю, как сильно ты пострадал и как тебе было страшно, но я тоже пережила нечто ужасное, нечто мрачное и мерзкое. И поверь, я хотела только одного — залезть в яму и умереть. И до сих пор иногда хочу. Но я этого не сделала и не делаю, потому что у меня есть муж и сын, которым я нужна. Я боролась за нас! А теперь мне нужен ты. Ты нужен Джемми. Я проявляла терпение, но мне нужно знать, я должна знать, что ты не потерян навсегда. Ты вернешься? Ты будешь бороться за нас?..

— И почему это, скажите на милость, люди, словно специально, производят туалетную бумагу, похожую больше на фольгу?

— Сердца наших людей тверды как камень, — насмешливо подхватил Роджер. — Ну а зады — из нержавеющей стали. Думаю, это способствует формированию национального характера.

— В таком случае, наверное, шотландцы вообще лишены нервных окончаний, — со смехом добавила Клэр. — У людей, способных скакать верхом в килтах, кожа на задах не уступает по прочности той, из которой делают седла!

Раздают по картам, по десять в сутки, и то не всем – «как дела», «не грусти», «люблю»; мне не нужно, я это все не ем, я едва это все терплю. Я взяла бы «к черту» и «мне не надо чужих проблем», а еще «все шансы равны нулю».

— Так что, чудовище победит? А Ахаб, значит, утонет?

— Смотря, кого из них считать чудовищем. Человека, помешанного на мести или кита, на которого охотятся?