Франц Вертфоллен

Другие цитаты по теме

Квазимодо остановился под сводом главного портала. Его широкие ступни, казалось, так прочно вросли в каменные плиты пола, как тяжелые романские столбы. Его огромная косматая голова глубоко уходила в плечи, точно голова льва, под длинной гривой которого тоже не видно шеи. Он держал трепещущую девушку, повисшую на его грубых руках словно белая ткань, держал так бережно, точно боялся ее разбить или измять. Казалось, он чувствовал, что это было нечто хрупкое, изысканное, драгоценное, созданное не для его рук. Минутами он не осмеливался коснуться ее даже дыханием. И вдруг сильно прижимал ее к своей угловатой груди, как свою собственность, как свое сокровище... Взор этого циклопа, склоненный к девушке, то обволакивал ее нежностью, скорбью и жалостью, то вдруг поднимался вверх, полный огня. И тогда женщины смеялись и плакали, толпа неистовствовала от восторга, ибо в эти мгновения... Квазимодо воистину был прекрасен. Он был прекрасен, этот сирота, подкидыш, это отребье; он чувствовал себя величественным и сильным, он глядел в лицо этому обществу, которое изгнало его, но в дела которого он так властно вмешался; глядел в лицо этому человеческому правосудию, у которого вырвал добычу, всем этим тиграм, которым лишь оставалось клацать зубами, этим приставам, судьям и палачам, всему этому королевскому могуществу, которое он, ничтожный, сломил с помощью всемогущего Бога.

Ты уколешься столько раз,

сколько тебе

необходимо.

Но я буду с тобой,

серебристая душа моя.

И ты будешь знать,

что ничего не страшно,

пока создатель пляшет

свои пьяные счастьем

пляски

в некукольном

сердце

твоём.

А скажем, вот бездушная краса -

(Такой не видел — но положим так):

Возьмите красоту и ничего иного -

Уже вещь лучшая из всех, что создал Бог!

Франц, мы грязно богаты и до гнили испорчены...

Но мы юны и прекрасны.

Франц, мы грязно богаты и до гнили испорчены...

Но мы юны и прекрасны.

Несчастнейший Оскар Уайльд, жаль, что он умер, так и не узнав, как, по — настоящему, должен выглядеть декаданс.

Декаданс – это пляски юности, власти, смерти в зоне концлагеря с девушками в одних духах и перьях, и чтоб обязательно накрахмаленные манжеты без запонок разлетались.

Славен Господь, сотворивший столько пестрых вещей:

Небо синее в пежинах белых; форелей в ручье

С розоватыми родинками вдоль спины; лошадиные масти,

Россыпь конских каштанов в траве; луг, рябой от цветов;

Поле чёрно-зелёное, сшитое из лоскутов;

Для работ и охот всевозможных орудья и снасти.

Всё такое причудное, разное, странное, Боже ты мой!

Всё веснушчато-крапчатое вперемешку и одновременно -

Плавно-быстрое, сладко-солёное, с блеском и тьмой,

Что рождает бессменно тот, чья красота неизменна:

Славен, славен Господь.

Искусство — это либо поиск бога, либо красоты, что в конечном итоге одно и то же.

Все усилья постичь красоту — бесполезны...

Но в каком из зеркал, о Творец, — в высях звездных,

На земле иль в душе моей, — властвуешь ты?

В каждой капле мечты, что сверкает из бездны,

В каждой капле мечты.

И в мире я — над пропастью во ржи. А в пропасти — глобальная кастрация ума и чувств. Постой, останься тут. Бог умер? Скальпель. Свет. Реанимация. Рот в рот. Вдыхая жизнь и красоту.