Одни рождаемся, одни умираем. Некоторые из нас одни в промежутке.
Горе обрушивается как шторм, чтобы сбить тебя с ног.
Одни рождаемся, одни умираем. Некоторые из нас одни в промежутке.
В детстве у нас не было никого, кроме друг друга. Когда мы выросли, у тебя появились дети и Уилл. А у меня всё ещё нет никого, кроме тебя.
Нет-нет, не думаю, что я еще вернусь.
Спасибо, но я пас. Я собираю вещи.
Не стоит провожать, я разберусь,
куда идти. Не подставляйте плечи,
не предлагайте помощь, мне к вокзалу,
а там на поезд. Я и так дойду.
Пройду сквозь парк, а там сверну к базару.
Все понимаю, новую найду
судьбу. Без вашей скудной жизни.
Все хорошо, я понимаю, да.
Не в одиночестве, со мной моя отчизна.
А что не с вами — это не беда.
Ну что ж, я в путь. Удачи. До свиданья.
Прощайте. Извините. Мне пора.
Не так грустны минуты расставанья,
как расстояния часы и холода.
Почему бы человеку и не поговорить самому с собой на исходе трудового дня, стоя в полном одиночестве над плещущими волнами? Нет более понимающего собеседника, чем ты сам.
Когда ты одинок — это не значит, что ты слабый. Это значит, ты достаточно сильный, чтобы ждать то, что ты заслуживаешь.
Время от времени одиночество необходимо, но я не забываю, что сказал Стендаль: «Одиночество дает всё, кроме характера». И я не путаю вечерок в одиночестве, за чашкой чая и с хорошими пластинками, с настоящим одиночеством. Тем, которое всем знакомо, от которого не уйти и которое отнюдь не роскошь. Мы рождаемся одни и умираем одни. А в промежутке пытаемся быть не слишком одинокими. Я глубоко убеждена, что все мы в душе одиноки и от этого глубоко несчастны.
Ты счастлива, возлюбленная жена, скажи мне? Почему я замечаю в твоих глазах печаль и усталость? Знаешь, просто хочется счастья, и я иду на работу, чтобы ты могла съездить на море, ты так давно хочешь на море. Я иду на работу, день за днем оставляя тебя в одиночестве, в путанице проблем и забот, о которых ты научилась молчать, чтобы не портить то короткое время, отведенное нам побыть вдвоем. Но иногда мне становится очень страшно, что на долгожданное море в итоге приедут два чужих и малознакомых друг другу человека.
Болетта удержала её:
— Ты крестилась. Я видела.
Пра отдёрнула руку:
— Перекрестилась, и что? Старая ведьма осеняет себя крестом! Это так важно?
Старуха снова перекрестилась.
— Бесед мы с ним давно не ведём. Но изредка я нет-нет, да и подам ему знак рукой. Чтобы он не чувствовал себя одиноко.