С тонких круглоголовых лип падают жёлтые волосы.
Мы проходим под веселыми — в пеструю клетку — куполами Василия Блаженного. Я восторгаюсь выдумкой Бармы и Постника: не каждому взбредет на ум поставить на голову среди Москвы итальянского арлекина.
Полицмейстерская дочка становилась похожа на пузырек с рецептом. Ее нужно было принимать по каплям, чтобы не отравиться насмерть.
Этой осенью всё и закончилось.
Я ещё пытался спасти наши отношения, как последний тёплый вечер августа оберегает открытое плечо любимой от сентябрьского поцелуя украдкой. Но все попытки были бесполезны: ты покинула меня, подхваченная безудержным порывом кружащих листьев. Ты ещё летом порывалась уйти, но моя привязанность к тебе оказалась сильнее твоей нелюбви.
Осень – время, оголяющее не только стволы и ветви деревьев, но и чувств...
В этой стране ничего не поймешь: Грозного прощает и растерзывает Отpепьева; семьсот лет ведет неудачные войны и покоряет народов больше, чем Римская Империя; не умеет делать каких-то «фузей» и воздвигает на болоте город, прекраснейший в мире.
Белопенной волной
подхвачены алые листья —
представляется мне,
будто это лодки рыбачьи
проплывают неторопливо…
Ольга про эсеров неплохо сказала: «они похожи на нашего Гогу — будто тоже не кончили гимназию».
Я не помню, сколько осеней назад
Падал под ноги наш первый листопад.
Ты на краешке сгорающего дня
Целовал меня.
Cлайд с цитатой