Со временем ты поймешь, что самое трудное не сжечь письма, а забыть их...
Быть мертвецом — не проблема. Быть забытым — вот это гадко!
Со временем ты поймешь, что самое трудное не сжечь письма, а забыть их...
Любовь моя! Завтра я отправлюсь в большое путешествие. Мне немного грустно, и все же чувствую себя спокойной и счастливый, так как ты научил меня не боятся неизвестного. Теперь я знаю, что признав свою слабость мы становимся только сильней. Я поняла, что не нужно боятся любить. С тобой Зак, я научилась жить. Я очень по тебе скучаю. И все же я знаю, мы обязательна найдем друг друга. Не важно сколько пройдёт времени, потому что потом мы будем вместе навсегда. А пока, я дарю тебе немного своего запаха, и немного света чтобы ты никогда больше не боялся темноты, пока ты будешь один, пока меня не будет рядом. Я люблю тебя, я жду тебя. Твоя звезда, Сара!
С тех пор как я здесь, я препакостно себя чувствую, точно начитался писем Гоголя к калужской губернаторше.
Ничего не хочется. Разве что — грипп, ангину:
Отличный повод хотя бы недельку побыть с собой.
Я пишу записку: уважаемая Маша, Лена, Марина....
Марта не придет к вам больше. Она болеет. Любовь.
Прежде я боялся тебя, Утред, но теперь вижу, ты всего лишь меч. Кусок металла. У тебя есть известность, но она исчезнет. Ты умрешь забытым, не воспетым. Ты не попадешь ни в рай, ни в Вальхаллу.
Припоминать было нелегко. Правда, он смутно помнил, что пил он именно для того, чтобы забыть. И допился до такой степени, что не помнил, что же ему всё-таки нужно забыть. В конце концов он принялся пить, чтобы забыть о том, сколько он пьёт.
Я Ада Занегина. Мне шесть лет. Пишу по-печатному. Гитлер выгнал меня из города Сычевка Смоленской области. Я хочу домой. Маленькая я, а знаю, что надо разбить Гитлера и тогда поедем домой. Мама отдала деньги на танк. Я собрала на куклу 122 рубля и 25 копеек. А теперь отдаю их на танк. Дорогой дядя редактор! Напишите в своей газете всем детям, чтобы они тоже свои деньги отдали на танк. И назовем его «Малютка». Когда наш танк разобьет Гитлера, мы поедем домой. Ада. Моя мама врач, а папа танкист.
— Нельзя вскрывать чужие письма. Это преступление.
— Прямо так и вижу – я в списке смертников, в ожидании смертельной инъекции. Массовый убийца, который прикончил 48 младенцев и сожрал их, спрашивает, за что меня казнят. И я говорю – «за то, что вскрыл письмо Бена».
Дорогая Грейс, я пишу тебе без злости, очень давно я научился ненавидеть своих врагов, но еще никогда никого из них я не любил.
Знаешь, это письмо я сочиняла всю свою жизнь. Но пока не встретила тебя, я не знала, кому оно предназначено.