Но рыжий лис протявкал: «Не стоит гнать коня».
Тянуло солнце за узду, и месяц вёл меня,
Но рыжий лис протявкал: «Потише, удалец!
Страна, куда ты скачешь, — отрава для сердец»
Но рыжий лис протявкал: «Не стоит гнать коня».
Тянуло солнце за узду, и месяц вёл меня,
Но рыжий лис протявкал: «Потише, удалец!
Страна, куда ты скачешь, — отрава для сердец»
Чтобы выжить, учреждение должно убедить себя и всех остальных в том, что оно обладает «дальновидностью».
Снимает Михаил трубу с серебряной ветлы,
И звонко подаёт сигнал, садиться за столы.
Выходит Гавриил из вод, хвостатый, как тритон,
С рассказами о чудесах, какие видел он,
И наливает дополна, свой золочёный рог,
И пьёт, покуда звёздный хмель, его не свалит с ног.
Даже самый ненадежный свидетель в душе таит истину.
Любой бы фермер зарыдал, облив слезами грудь,
Когда б узрел блаженный край, куда мы держим путь.
Там реки полны эля, там — лето круглый год,
Там пляшут королевы, чьи взоры — синий лёд,
И музыканты пляшут, играя на ходу,
Под золотой листвою, в серебряном саду.
Когда там жажда битвы, найдёт на королей,
Они снимают шлемы с серебряных ветвей;
Но каждый, кто упал, восстал, а кто убит, воскрес;
Как хорошо, что на земле не знают тех чудес:
Не то швырнул бы фермер, лопату за бугор -
И ни пахать, ни сеять, не смог бы с этих пор.
Я всегда добиваю врага. Не хочу, чтобы мне потом мстили.
Не водится счастье
В колючках скандалов и ссор.
В болотах истерик
Оно не живет совсем.
Ты можешь не верить,
Но это известно всем.
Мы молоды, пока живем в «одном формате» с нашими детьми. Пока те, кому 25-35 любят нас за то, что мы клевые, а не потому, что мы родители. Пока их любовь к нам свободна от снисходительности и терпения медсестры или сиделки.
Хочется верить, что прошлое остаётся позади, когда мы оставляем его.
— Свидетель — Мартовский Заяц!
— Ничего я не говорил...
— Он все отрицает, а!
— И ничего я не думал...