Когда кажется, что жизнь распадается на части, как правило, тогда-то всё и встаёт на свои места.
Арчи, я говорил тебе, что глупо упрекать себя за отсутствие дара предвидения, как и за бессилие.
Когда кажется, что жизнь распадается на части, как правило, тогда-то всё и встаёт на свои места.
Арчи, я говорил тебе, что глупо упрекать себя за отсутствие дара предвидения, как и за бессилие.
Всё своё существование люди боролись за свою свободу. А получив её, теперь не знают, что делать. У нас слишком много возможностей и мы теряемся в этом. Умеем лишь требовать и получать свободу, но управляться с ней – нет.
Мне на плечи кидается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей,
Запихай меня лучше, как шапку, в рукав
Жаркой шубы сибирских степей.
Под белым полотном бесплотного тумана,
Воскресная тоска справляет Рождество;
Но эта белизна осенняя обманна -
На ней ещё красней кровь сердца моего.
Ему куда больней от этого контраста -
Оно кровоточит наперекор бинтам.
Как сердце исцелить? Зачем оно так часто
Счастливым хочет быть — хоть по воскресным дням?
Каким его тоску развеять дуновеньем?
Как ниспослать ему всю эту благодать -
И оживить его биенье за биеньем
И нить за нитью бинт проклятый разорвать?
Разве в такой ситуации люди не прощаются? Будь сильным, дитя. И не делай такое грустное лицо.
Сгусток крови, злобы сгусток.
Это люди, говоришь?
Это люди, кроме шуток.
Ночь упала на Париж.
Было ль время добрых истин,
Был ли гармоничный век?
Отчего, скажите, в жизни
Так страдает человек?
... Мы, люди, изначально отнюдь не были предназначены для жизни с такой лихорадочной скоростью; мы словно вечно убегаем от преследования, словно вечно за чем-то гонимся, что-то хватаем и тут же бросаемся вдогонку за следующей вещью; мы бегаем, точно лабораторные крысы по лабиринту...