Леон Фелипе

Эта жизнь моя —

камешек легкий,

словно ты. Словно ты,

перелетный,

словно ты,

попавший под ноги

сирота проезжей дороги;

словно ты,

певучий клубочек,

бубенец дорог и обочин;

словно ты,

что в день непогожий

затихал

в грязи бездорожий,

а потом

принимался снова

плакать искрами

в лад подковам;

словно ты,

пилигрим, пылинка,

никогда не мостивший рынка,

никогда не венчавший замка;

словно ты, неприметный камень,

неприглядный для светлых залов,

непригодный для смертных камер…

— Одно я знаю точно — все кошмары

приводят к морю.

— К морю?

— К огромной раковине в горьких отголосках,

где эхо выкликает имена -

и все поочерёдно исчезают.

И ты идёшь один... из тени в сон,

от сна — к рыданью,

из рыданья — в эхо...

И остаётся эхо.

— Лишь оно?

— Мне показалось: мир — одно лишь эхо,

а человек — какой-то всхлип...

Разберите стихи на слова.

Отбросьте бубенчики рифм,

ритм и размер.

Даже мысли отбросьте.

Провейте слова на ветру.

Если все же останется что-то,

это

и будет поэзия.

Неужели в Испании,

да и во всем мире,

не остался хотя бы один человек,

который мог бы простить меня?

Память моя понемногу уходит.

Я забываю слова.

Я не могу их припомнить.

Я их теряю, теряю, теряю…

Но я хочу, чтоб последнее слово,

самое нужное, самое цепкое слово,

которое вспомнится мне перед смертью,

было — «Простите».

Разберите стихи на слова.

Отбросьте бубенчики рифм,

ритм и размер.

Даже мысли отбросьте.

Провейте слова на ветру.

Если все же останется что-то,

это

и будет поэзия.

Неужели в Испании,

да и во всем мире,

не остался хотя бы один человек,

который мог бы простить меня?

Память моя понемногу уходит.

Я забываю слова.

Я не могу их припомнить.

Я их теряю, теряю, теряю…

Но я хочу, чтоб последнее слово,

самое нужное, самое цепкое слово,

которое вспомнится мне перед смертью,

было — «Простите».

В этом городе я мимоходом.

Я чужой. И прошу об одном.

Меня усыпили сказкой...

а был я разбужен сном.

Расскажите,

разносчики сказок,

расскажите мне просто сон,

не мираж, не заклятье — сон,

не прошу я волшебных марев.

Расскажите мне просто хороший сон -

без сетей,

без цепей...

без кошмаров...

Сердце моё!

В каком запустении ты.

Сердце моё...

Ты покинутый замок.

Старый замок,

пустой посреди пустоты.

Сердце моё...

Старый замок,

печальный,

глухой.

Старый замок,

наполненный

тайной и тишиной.

Прежде ласточки

гнёзда свивали под крышей,

теперь и они улетели.

И населяют

летучие мыши

проёмы твои и щели.

Дайте мне только палку.

Я вам оставлю жезл судейский,

и скипетр,

и посох,

и зонт.

Дайте мне только палку, простую палку бродяги,

и дорогу, идущую за горизонт.

О смерть! Я заметил, что ты уже здесь.

Ты смерть, но имей хоть немного терпения.

Я знаю, что три показали часы.

Мы вместе уйдем, когда звезды уйдут,

Когда петухи во дворе запоют,

И свет за горой перейдет в наступление,

И солнце раздвинет багровую щель,

Когда ему эту возможность дадут

Заснувшее небо с заснувшей землей,

Забыв друг о друге всего на мгновение.

Уйдем не тогда, когда ты позовешь,

Уйдем не тогда, когда я разрешу.

Мы вместе уйдем, когда звезды уйдут,

Мы вместе уйдем, когда я допишу

Все то, что положено мне и судьбе.