Лишь две недели
А мы уже успели
Полюбить и бросить,
Больше никто не спросит:
«Домой
Придёшь ли ты раньше вечера в среду?..»
Бросаю я вверх монету,
А дальше будь что будет.
Лишь две недели
А мы уже успели
Полюбить и бросить,
Больше никто не спросит:
«Домой
Придёшь ли ты раньше вечера в среду?..»
Бросаю я вверх монету,
А дальше будь что будет.
Здравствуй, моя бесконечная осень;
Желто-красным флагом машет сентябрь.
Ночь, не спросясь, начинается в восемь,
И крадет небосвод хмуро-серая гарь.
Но я
Пришел в этот мир, любя.
И мир
Отдал мне себя, смеясь.
Обман:
Я сделал лишь шаг во вне,
А там
Один только дождь и снег.
Душа закрыта изнутри
Условный стук, входи и смотри.
Здесь лишь пыль по углам
И в паутине сердце.
Только ступай на раз-два-три.
Тише, тише, легко разбить,
Кругом лежат антиквариатом
Все страхи из детства.
Стоя на мосту,
Внезапно понял я,
Что влюблен не в ту,
И любят не меня.
Когда рождается младенец, то с ним рождается и жизнь, и смерть.
И около колыбельки тенью стоит и гроб, в том самом отдалении, как это будет. Уходом, гигиеною, благоразумием, «хорошим поведением за всю жизнь» — лишь немногим, немногими годами, в пределах десятилетия и меньше ещё, — ему удастся удлинить жизнь. Не говорю о случайностях, как война, рана, «убили», «утонул», случай. Но вообще — «гробик уже вон он, стоит», вблизи или далеко.
Пашем день за днём, чтобы
Купить телек или купить дом;
Сходить в Универ, чтобы спать пять лет,
Чтобы стать никем, выкинуть диплом.
Чтобы что?
Чтобы стать Землёй. В конце концов — мы почвы слой.
Баю-бай, весь этот мир уснёт тревожным сном.
Да, вот он, дуб...
«Весна, и любовь, и счастье! И как не надоест вам всё один и тот же глупый, бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья. Не верю вашим надеждам и обманам».
— Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, — наша жизнь кончена! Надо доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
Страдание — это путь истины.
— Одно я знаю точно — все кошмары
приводят к морю.
— К морю?
— К огромной раковине в горьких отголосках,
где эхо выкликает имена -
и все поочерёдно исчезают.
И ты идёшь один... из тени в сон,
от сна — к рыданью,
из рыданья — в эхо...
И остаётся эхо.
— Лишь оно?
— Мне показалось: мир — одно лишь эхо,
а человек — какой-то всхлип...
Пойдешь пешком вперед. А там не ждут, но кажется тебе, что ты там нужен.