Для меня кино это не профессия, это — моя жизнь, и каждый фильм для меня — поступок.
Я на самом деле никогда не читал фантастики и не смотрел фантастических фильмов. Но меня так вдохновили «Звёздные войны» — это был не просто фильм, это целая философия.
Я всегда думал, что работа режиссёра очень нудная и утомительная. Ну, ты как бы являешься центром нервной системы, когда через тебя проходит слишком много информации, у тебя начинает болеть голова.
Мне кажется, в творчестве никогда ничего не надо бояться. Это такая сфера, в которой только экспериментами, пробами, попытками, смелыми шагами можно чего-то добиться. Если все время сидеть и переживать, что кто-то не посмотрит, кому-то не понравится, то надо уходить из профессии. Все великие художники становились таковыми за счет экспериментов. Творчество — это такая сфера, в которой всегда люди будут делиться на тех, кому нравится, кому все равно и кому не нравится. Не надо по этому поводу переживать.
— Однажды вы сказали, что скорее предпочли бы снять фильм про человека, выгуливающего собаку, чем про императора Китая...
— Ого, не помню такого... Теперь я хочу снять фильм про императора Китая, выгуливающего собаку.
Вот почему сегодня, снимаясь, я всегда думаю о тех, кто протягивает свои заработанные трудом деньги в окошко кассы с надеждой развлечься. Мне безразлично, что подумают продюсеры и режиссёры, но далеко не безразлично, что подумают люди, посмотрев мой фильм.
— Война во Вьетнаме кончилась, в курсе?
— Для тех из нас, кто смотрел режиссерскую версию «Взвода», она никогда не кончится.
Вы когда-нибудь слышали о такой теории бесконечности говноремейков? В нашем зрительском восприятии фильмы выходят по очерёдности. Выходит оригинал — выходит ремейк. Но за пределами нашего восприятия, с позиции киноделов, оригинала будто не существует. И с этой позиции, с позиции киноделов, мы бы увидели, что кинобизнес — это блин. Некий объект, состоящий из премьер в супер-позиции всех фильмов, на которые можно сделать ремейки. И эти ремейки кружат по кинотеатрам, как карт по треку. Для нас это кино, для них это бизнес. И мы будем смотреть говноремейки снова и снова, раз за разом, снова и снова.
Как я начал снимать кино? Когда мне было пятнадцать, все вокруг с ума сходили от кровавой развязки в «Бонни и Клайде», так что я попросил отца сводить меня в кино — хотел посмотреть на это своими глазами. Когда герой Джина Хэкмена погиб, меня это потрясло невероятно. Я стал одержим кино. Помню, чуть позже я купил журнал «Филм Коммент» с Бонни и Клайдом на обложке, но не понял ничего из того, что там было написано. Тогда я просто решил снимать свое кино.
Cлайд с цитатой