— Я считаю, что чем очевиднее грех, тем легче ему противостоять.
— А губят нас мелкие страстишки.
— Я считаю, что чем очевиднее грех, тем легче ему противостоять.
— А губят нас мелкие страстишки.
— Не думаете ли вы, что между нами возможна некая доля уважения? Мы давние враги, которые поднялись над своей ненавистью друг к другу и можем ценить профессионализм соперника... Лично я так не думаю.
— Я тоже.
— Инспектор, я откликнулся на ваше приглашение, потому что хочу, чтобы мы поняли друг друга. Я бизнесмен и хочу, чтобы мой бизнес процветал.
— Я хочу, чтобы мой город жил мирно.
— Когда город живет мирно, процветает и бизнес.
— Значит, мы на одной стороне?
— Думаю, могли бы быть.
— Что за рапорт?
— Показания девочек.
— С кем они говорили?
— С кем же, кроме Бога.
— Он им свидетель.
— Есть Бог и есть Острые козырьки. Это Спарк Хилл, а мы в Смол Хит, мы гораздо ближе, чем Бог.
— И мы слышали ужасные вещи.
— У нас содержатся дети наихудшего сорта. Все они лгут, как дышат.
— Наполовину черную девочку вы заставляли мыться другим мылом!
— Мистер Шелби, ваши грехи стали легендой.
— Наши грехи!? По сравнению с избиением детей кирпичами и шлангами, наши грехи!... Наши грехи — пыль! Черная девочка повесилась, боясь вашего гнева.
— Я не вижу как...
— Не видите!? Так наденьте их! Наденьте очки, или я выдавлю вам глаза. И не думайте, что меня что-то остановит или что я боюсь ваших молитв, ваших крестов.
— Ваш мир дал трещину, как у тех избитых детей.
— Что вы ему сказали про меня? Томас знает, кто я? Что вы ему сказали?!
— Лишь то, что его сердце будет разбито до заката. Похоже, ты разбила два сердца, Грейс.
— И свое тоже...
— Я Бриллиант Чанг.
— Бриллиант Чанг мертв.
— Возможно. Иногда я думаю, разве это рай? По запаху не похоже, а значит, я все-таки жив.
— Ты будешь стоять на сцене, когда этот невменяемый стрелок под кокаином будет целится в человека в метре от тебя?
— Добро пожаловать в семью, Оберама.