Нет, я делаю вид, что мне всё равно,
Ведь мы просто друзья,
Да и какое мне дело?
Но все палят на тебя;
Блин, что за говно?!
Это не ваши глаза! Это не ваше тело!
Нет, я делаю вид, что мне всё равно,
Ведь мы просто друзья,
Да и какое мне дело?
Но все палят на тебя;
Блин, что за говно?!
Это не ваши глаза! Это не ваше тело!
Счастье для Вас, что Вы меня не встретили. Вы бы измучились со мной и все-таки бы не перестали любить, потому что за это меня и любите! Вечной верности мы хотим не от Пенелопы, а от Кармен, — только верный Дон-Жуан в цене! Знаю и я этот соблазн. Это жестокая вещь: любить за бег — и требовать (от Бега!) покоя. Но у Вас есть нечто, что и у меня есть: взгляд ввысь: в звёзды: там, где и брошенная Ариадна и бросившая — кто из героинь бросал? Или только брошенные попадают на небо?
Хотите удержать мужа — сделайте так, чтобы он немножко вас ревновал, хотите потерять его — сделайте так, чтобы он стал ревновать вас чуть больше.
Ну! Разденься!
Выйди на улицу голой
И я подавлю свою ревность,
Если так нужно для дела,
Разденься!
Хей!
Хоть ревность тоже муками чревата,
но смотришь — то в отчаянье она,
то сызнова надеждами богата.
В разлуке же душа их лишена:
разлука ведь сама почти утрата,
в ней горшая из мук заключена.
... Насколько глупыми и жестокими могут быть ревность и ненависть, и как мало надо, чтобы их вызвать.
Я-то ревнива. Когда дело касается измены, я становлюсь дотошнее испанской инквизиции. Никакой пощады.
Ревность — та же подагра: если этот недуг в крови, никогда нельзя быть уверенным, что он не разразится вдруг, и часто это случается по ничтожнейшим поводам, когда меньше всего этого ожидаешь.
В ревности больше самолюбия, чем любви.
(В ревности больше любви к себе, чем к другому.)