Приходиться слышать и запоминать фамилии! Они не знают, кто такой Ландштейнер, кто такой Земмельвайс, они не знают людей, которым они обязаны тем, что они до сих пор живы, тем, что у них лампочки над головой горят! Если их спросить, кто такой Вольта, они будут полчаса думать! Если, не дай бог, спросить в каком веке он жил или что он сделал, или спросить, кто такой был Гальвани!... Они не знают! Они знают Кокорина, Мамаева и двух каких-то потных мужиков, которые друг другу выкручивают хари и это всё называется… из них капают слюни, пот, вываливаются какашки! И это всё привлекает массу внимания! Вот это они знают и они хотят это знать. Спросишь, кто такой Клод Бернар, попросишь назвать пару учеников павловской школы – понятия не имеют! Им это не интересно! Они выучили фамилии двух потных дядек, которые слипаются, мутузят и квасят друг другу носы, потом ходят с фингалами, и двух каких-то придурков, которые то мячик пинают, то китайского чиновника бьют стулом и то не метко!..
Нет, я вообще ни о чем никогда не жалею, мне вообще не присуща рефлексия, и мне не присуще раскаяние, так называемые угрызения совести, вот это, пожалуйста, не со мной. Более того, тогда я это делал абсолютно искренне, и, наверное, это происходило потому, что у меня тогда еще были иллюзии в отношении так называемой родины, в отношении так называемого патриотизма, и в отношении своего места в этой родине и в этом патриотизме.
Cлайд с цитатой