Когда человек остается один,
он страдает сильнее, чем раненый зверь,
и ничто та не ранит души людей,
как безлюдье на их пути.
Когда человек остается один,
он страдает сильнее, чем раненый зверь,
и ничто та не ранит души людей,
как безлюдье на их пути.
Давным-давно пытаюсь я
разведать, что сулит мне рок,
распутать нить судьбы.
Но сплетена судьба моя
из ста путей-дорог.
И мрак неведенья избыть
я до сих пор не смог.
Все, что было, повторяется снова, и ничто не уходит из жизни навеки. Сущее умирает, чтобы снова возродиться, и все, что существует в нашем мире, — живо. Все возвращается.
Одни рождены в подвалах
и всю жизнь живут на коленях;
смиренно молиться богу -
вот их земная судьба.
Другие уже с рожденья
вознесены на крышу,
но им даже этого мало,
и они встают на ходули.
— Я как космонавт, смотрю на все оттуда.
— Даа, а какая на верху погода?
— Кислорода не хватает.
— Ну да, есть такое.
Быть одному — вот радость без предела,
Но голос твой еще дороже мне:
И нет счастливей на земле удела,
Чем встретить милый взгляд наедине,
Чем слышать, как согласно и несмело
Два близких сердца бьются в тишине.
И вот где-то на седьмом часу боли я понимаю, что это и есть настоящее одиночество. Когда «некому воды», всегда есть надежда, что случайно кто-то зайдет и подаст, спасёт. А вот когда «спаситель» уже здесь, а ты всё равно совершенно, абсолютно, феерически один, это — да.
Восточный ветер. Фонарь и дождь. И прямо в сердце нож. Улица — дрожь натянутого провода, дрожь огромного овода. Со всех сторон, куда ни пойдешь, прямо в сердце — нож.
Вчерашний день такой человек помнит не лучше, чем завтрашний. Его. вчера сушится на бельевой веревке, а чуть дальше полощется на ветру самый дождливый в истории наблюдений августовский национальный праздник.