К славе тяжело привыкнуть. Проще привыкнуть к хронической болезни.
Люди часто спрашивают... Кто такой Рок-н-рольщик? Я объясняю им — что дело не в барабанах, наркотиках и гемодиализе, о нет. Речь про нечто большее, друг мой. Всем нравится красивая жизнь — кому-то ближе бабло, кому-то наркота, одним секс, другим лаве, третьим слава. Но Рок-н-рольщик, он не такой. Почему? Потому что настоящему рок-н-рольщику нужно сразу всё.
Великая доблесть жестока.
Великая слава унижает.
Великая смелость легковесна.
Великий позор радует душу.
Отважным мужем ведь родился я, -
Ужель настал конец короткого пути
Без славы,
Что могла из уст в уста,
Из года в год, из века в век идти?!
Из всех призрачных стремлений нашего мира самое обычное и распространённое – это забота о нашем добром имени и о славе. В погоне за этой призрачной тенью, этим пустым звуком, неосязаемым и бесплотным, мы жертвуем и богатством, и покоем, и жизнью, и здоровьем – благами действительными и существенными... Из всех неразумных человеческих склонностей это, кажется, именно та, от которой даже философы отказываются позже всего и с наибольшей неохотой. Из всех она самая неискоренимая и упорная.
Люди хотят знать о тебе всё. Они верят в то, что твоя жизнь изменилась. Но правда в том, что успех ничего не меняет. Кажется, генерал Макартур сказал, что нельзя сказать насколько хороша или плоха новая вещь, когда она только-только появляется. Это мудрый взгляд на славу. Ничто не может быть настолько хорошим или плохим, насколько ты ожидаешь. 30 миллионов зрителей смотрят тебя на ТВ, но на следующий день вещи не изменят свой цвет. И вкус тоже не изменят. Если вчера у вас болела спина, она будет болеть и сегодня. И, может быть, даже сильнее...
Говоря об отшельнике, мы слишком много делаем допущений. Мы полагаем, будто люди знают, кто имеется в виду. А они не знают. Они его никогда не видели, они только его ненавидят, не зная. Они были его соседями и ему мешали, они были голосами в соседней комнате и его искушали. Они науськивали на него вещи, чтоб гремели и заглушали его голос. Дети были против него в заговоре, потому что сам он был ребенок и нежен, а чем больше он рос, тем больше росла его противопоставленность взрослым. Они его гнали, как зверя, и во всю его долгую юность ни разу не бывало запрета на эту охоту. Но он не падал загнанный, он убегал, и тогда они хулили, и презирали, и поносили то, что от него оставалось. Он не слушал, и тогда они сжирали его пищу, сглатывали его воздух, оплевывали его нищету так, чтоб она ему стала мерзка. Они его чурались, как прокаженного, и бросали в него каменья. И древний инстинкт не обманывал их: он был в самом деле их враг. Но он не поднимал на них глаз. И они одумались. Они догадались, что ему все это на руку. Что они только укрепляли его в одиночестве, только помогали отделиться от них — навсегда. И тогда они переменились, они применили против него последнее, крайнее, иное оружие: славу. А уж на ее грохот почти каждый поднимет глаза и рассеется.
Деньги не имеют для меня особенного значения. Чем больше у тебя денег, тем больше проблем. А вот слава — она как наркотик. Она заполняет пустоту внутри тебя.
Cлайд с цитатой