— Добрая смерть, сколько мне осталось жить?
— Около недели.
— Будет больно?
— Не должно.
— Ну и хорошо. Я прожил неплохую жизнь.
— Вам не страшно?
— Конечно, страшно. Все боятся смерти. Но, от нее мне не сбежать.
— Добрая смерть, сколько мне осталось жить?
— Около недели.
— Будет больно?
— Не должно.
— Ну и хорошо. Я прожил неплохую жизнь.
— Вам не страшно?
— Конечно, страшно. Все боятся смерти. Но, от нее мне не сбежать.
Я не могу провести всю свою жизнь, запертая в четырех стенах. Сидеть и ждать смерти, дрожа от страха, — разве это жизнь? Даже если завтра мой последний день, сегодня я должна жить. Я буду ходить на работу и готовиться к учебе. И обычной дорогой, как всегда, вернусь домой. Это и есть жизнь. Поэтому, дяденька, защищайте меня. А я сделаю все, чтобы остаться живой. Я Вам верю. У меня была мама, она меня вырастила. Теперь я поступила в университет. Так много причин, чтобы жить! И самая главная из них – это Вы!
... всякая боль труслива, она отступает перед могучим зовом жизни, чья власть над нашей плотью сильнее, чем над духом — все обольщения смерти.
Подставлю ладони — болью своей наполни,
Наполни печалью, страхом гулкой темноты,
И ты не узнаешь, как небо в огне сгорает,
И жизнь разбивает все надежды и мечты.
— Не бойся, детка, живые не могут причинить нам боль.
— А мы им?
— Они и сами с этим прекрасно справляются...
Я нестерпимо, до ожогов души — живу. И вижу высшее проявление бытия в великом контрасте. В единении уродства и красоты, любви и боли, зла и добра, жизни и смерти, рождения и энтропии, тьмы и света, экстаза и агонии. В их слипшемся единстве, в их отчаянном соитии до исступления, до самоотдачи, до самозабвения. Каждую секунду я чувствую беспредельную боль и безграничное счастье. Пик бездны. А человек... Я хочу, чтобы он видел то, что вижу я. Я хочу, чтобы он чувствовал мои злые дары. Я хочу, чтобы все было — здесь и сейчас. Я хочу, вожделею, алчу, жаждую. Это, черт побери, просто сексуально. Ты видел, как бесконечно прекрасно, невыносимо жадно смерть целует жизнь? Как тесно обвивают зачатки распада любое созидание? И здесь твоя гениальность становится моим безумием. Но так и должно быть, отец, по образу и подобию. Так и должно быть.
Когда мы говорим, что страшимся смерти, то думаем прежде всего о боли, её обычной предшественнице.
Every father every mother knows the meaning,
Human treasure that our leaders do forget,
And the bullets fly in the face of common reason,
And the pain we give is the legacy in the end we get.
Долгое время я... не чувствовал боли... Потому что был... мёртвым. Так было нужно, потому что... мертвец неуязвим. Я так думал. Я привык быть мёртвым. Мне не нужно было бояться за свою жизнь, думать о том, что я буду есть завтра, не схватят ли меня... Что бы ни случилось — я могу перестать двигаться, говорить, сражаться, но мертвее, чем я есть, уже не стану... Это и в самом деле страшно, госпожа Соловушка, но быть живым было ещё страшнее... Но вот случилось что-то, и я понял, что обманывал себя. Что я — живой, что я должен чувствовать боль, иначе я... Я стану хуже волколака. Мёртвые должны лежать в земле, а живые должны ходить по земле и чувствовать боль. Если ты возьмёшь её у меня, я боюсь, что опять не буду знать, живой я или мёртвый.
Безысходность медленно убивает, а время не лечит. Чувство, что человек совсем рядом, и ты даже ощущаешь запах его духов, таких родных и любимых. Что он вовсе не ушёл, лишь отлучился на секунду и сейчас подойдёт и спросит, чего же ты грустишь. Успокоит и обнимет, мир снова приобретёт яркий цвет. Но на этот раз всё происходит на самом деле. Это не страшный сон и не жестокое воображение. Человека нет, и он никогда не вернётся. Ты больше не сможешь его обнять. Не увидишь на устах лучезарную улыбку, такую желанную, даже необходимую. Не заведёшь душевный разговор и не посмеёшься над шуткой. Этого не случится. Вместо когда-то дорогого человека осталась лишь пустота. Она поглощает тебя, засасывает в чёрную дыру страданий. Ощущение, что вырвали сердце. Ты не можешь с этим справиться. И если бы к тебе подошёл так называемый Дьявол и предложил вернуть незабываемого человека в обмен на твою душу, ответ был бы очевиден.