Я знаю, что молода, но я готова взять Великую ответственность, что мне предназначена.
Мужчины думают, что матери всего лишь создают уют и комфорт. Но... Мы свирепы. Я сделаю всё, чтобы защитить своих детей.
Я знаю, что молода, но я готова взять Великую ответственность, что мне предназначена.
Мужчины думают, что матери всего лишь создают уют и комфорт. Но... Мы свирепы. Я сделаю всё, чтобы защитить своих детей.
— Если человек готов поставить на что-то деньги, значит, они у него лишние.
— А вдруг кто-то поставит свои последние деньги?
— Значит, он идиот! Идиотов мне не жалко.
— Я не могла больше смотреть, как мой любимый человек старится, — сказала она. — Теряет форму, привлекательность, ясность ума… Когда-нибудь он стал бы кваzи… но вот таким… старым и нелепым… — Она презрительно посмотрела на Михаила. — В то время как настоящая, полноценная, высшая жизнь — рядом. Надо лишь умереть, пройти неприятный этап… и воскреснуть. Вечно молодым.
— Вечно мёртвым, — шёпотом сказал я.
— Вечно молодым, – повторила Виктория и замолчала.
— «Любимых убивают все, — сказал Михаил и рывком поднял Викторию со ступенек. — Но не кричат о том. Трус поцелуем похитрей. Смельчак — простым ножом».
— Стихи пишете? — поинтересовалась Виктория.
— Это Оскар Уайльд, дура дохлая, — сказал я. Покосился на Михаила. — И дело не в том, что дохлая, а в том, что дура.
Некоторые родились под солнцем, и потому принимают его свет и тепло, как данность. Но любовь, почтение и святость... Все эти прекрасные вещи зиждутся на крови и слезах грешников...
— Виктория, сколько у тебя парней было до того, как ты начала встречаться с Тедом?
— Парней у меня было всего два.
— Ух ты, недотрожка!
— Ну, с которыми было все серьезно, я имею в виду. Я еще встречалась с другими парнями между этим.
— Ох ты, потаскушечка!